Знак судьбы — Югославия

Если бы Елена Гуськова была мужчиной, то и тогда ее чисто человеческое и профессиональное мужество говорить правду в хоре лжецов заслуживало бы самого высокого признания. Но она женщина, мать двух дочерей. И тем не менее в поисках истины о причинах балканского кризиса она нередко оказывалась в эпицентре вооруженного противостояния.

В 1993 и 1996 годах Российская академия наук дважды присваивала ей звание «Выдающийся ученый России». В новом году в книжных магазинах появилась монография Елены Юрьевны Гуськовой «История югославского кризиса (1990-2000)» — 700 страниц, причем для экономии дорогой по нынешним временам бумаги текст набран мельчайшим шрифтом. Книгу автор писала с 1994 года. Ее основу составляют не столько документы из архивов и библиотек, сколько свидетельства очевидцев трагических событий распада Югославии.

Директор Института славяноведения РАН Владимир Волков считает, что в мировой историографии Балкан нет научного труда, равного монографии Елены Гуськовой: «Это крупнейшее исследование по данной проблематике». Генерал-полковник Леонид Ивашов, до июля 2001 года возглавлявший Главное управление военного сотрудничества Министерства обороны РФ, сказал на презентации этого издания, что Гуськова в годы югокризиса была советником высшего военного руководства России, и ее анализ событий помогал выработке позиции военного истеблишмента страны. Ивашов дал книге Елены свое название: «Политический путеводитель по Балканам». И добавил, что это серьезнейший учебник для серьезных ученых.

От себя дополню, что это одновременно и предостережение так называемому цивилизованному миру. Предостережение о том, что нельзя бороться с терроризмом в Центральной Азии и одновременно потакать в Юго-Восточной Европе вооруженным албанцам и мусульманам, которые по существу формируют на Балканах свой «Талибан». А уж свидетельств тому, что исламские экстремисты действуют там активно, хоть отбавляй. Таков строго доказательный пафос исследования Елены Гуськовой.

Эта женщина разрушает ходульные представления об ученой даме — «синем чулке» в тяжелых очках на носу, бесцветной «книжной моли». Она не какой-нибудь поджарый востроносый «сухарь». Все, напротив, очень даже при ней. Она хороша собой, модно одета и стильно причесана. А ее муж Александр — обаятельный интеллигент-технарь — совсем не производит впечатления мужа, заброшенного продвинутой женой.

Я бывала в домах у писательниц и ученых дам и, морщась от беспорядка и невкусной еды, всегда вспоминала изречение своей свекрови: «Женщина должна быть сперва хозяйкой, а уже потом членом-корреспондентом Академии наук». Елена Гуськова в точности следует этой житейской заповеди. «А как же? Семья не виновата в моем увлечении Югославией, пишу я в основном ночами, за счет сна», — говорит она. Ее трехкомнатная квартира в московском районе Коньково сверкает чистотой, согревает уютом. В шкафах и на полках — изящные, радующие глаз вещицы. Присмотревшись, поняла, что большинство из них — сувениры с Балкан. Сербский кожаный «лапоть» под названием «опанак», иконки святых, джезвы для кофе от балканских мусульман, знаки отличия сербской армии, личный жетон солдат в виде православного крестика.

Но самая главная реликвия — Орден Негоша II степени, одна из высших государственных наград Республики Сербской, которой указом ее президента награждена Елена Гуськова. Картину в прихожей в стиле «Герники» Пабло Пикассо ей вручили на стихийном митинге жители города Вуковар в уничтоженной хорватами Республике Сербская Краина. Туда, в отрезанный от мира город, Елена приезжала в 1994 году в качестве эксперта по Балканам при штабе миротворческих сил ООН. На полотне изображен горящий город с разрушенным мостом через реку и с белым голубем, распростершим крылья над этим пожарищем.

На стенах в гостиной висят картины со стогами сена и бездонным синим небом, написанные сербским художником Миланом Кича. Эти полотна были подарены Елене в 1994 году детьми из Школы мира с родины художника, югославского города Крагуевац. А двумя годами раньше она по собственной инициативе организовала отдых в Самаре для детей из Боснии. Это были в буквальном смысле дети из окопов, из блокадных городов. Кремль и МИД РФ отмежевались в то время, как и позже, во время агрессии НАТО против Югославии, от братьев-сербов. Поэтому деньги на временную эвакуацию детей из воюющей республики Елена, по ее словам, собирала у спонсоров «с протянутой рукой».

Совсем не зная о ее почине, мы с мужем, шефом бюро ИТАР-ТАСС в Белграде Николаем Калинцевым с 1996 по 2001 год, тоже дважды участвовали в вывозе югославских детей из-под бомбежек в Россию во время агрессии НАТО против СРЮ. Один раз средства на эту акцию собрал председатель Союза журналистов РФ Всеволод Богданов. Второй раз деньги на самолет по моей просьбе дал предприниматель Владимир Гусинский, а принимал юных белградцев губернатор Тульской области Василий Стародубцев. Может, и по этому случайному совпадению душевных импульсов мы подружились с Еленой Гуськовой.

В минувшем году, ужиная у нас с мужем в белградском доме, Елена рассказала о своей поездке в Македонию. К тому времени в этой бывшей югославской республике вышла из подполья так называемая албанская «Освободительная национальная армия» (ОНА), а попросту террористическая организация, которая под флагом борьбы за права нацменьшинства захватывала населенные пункты, отрезала крупные города от питьевых источников и даже обстреливала столицу Скопье. Мы с мужем спросили Елену, как же она пробиралась через фронтовые районы. «А я ложилась в поезде на пол, чтобы шальная пуля не зацепила», — ответила доктор исторических наук Гуськова. Мы ахнули, потому что считали академическую публику кабинетными людьми. А оказалось, что книги и статьи о современных процессах в новых государствах на Балканах пишутся с риском для жизни: на войне как на войне.

Вряд ли студентка истфака МГУ, окончившая его в 1972 году, могла себе представить, чем обернется выпавший ей жребий изучать историю южных и западных славян. Югославию она, по ее признанию, выбрала почти неосознанно, хотела специализироваться на Болгарии или Польше. Но по случайному совпадению разрешить эту дилемму в пользу бывшей СФРЮ ей одновременно посоветовали отец — Герой Советского Союза Юрий Дерябин и ближайшая подруга. «Судьба всегда расставляет нам метки на жизненном пути, и важно их не проглядеть», — считает Елена. В 70-м году была первая языковая практика студентки Дерябиной в Белграде. И девчонка, привыкшая к пустым московским прилавкам, ярче всего запомнила огромное количество сербских кондитерских — «посластичарниц» (они и сейчас настолько привлекательны роскошеством взбитых сливок и начинок из тропических фруктов, что создают серьезную угрозу для тонких талий жгучих балканок). «Мы с подружкой бегали по кондитерским на центральной улице маршала Тито, пропуская обеды и ужины. Нам ведь тогда поменяли аж по 10 советских рублей», — вспоминает Елена. Но еще большим потрясением для нее была встреча со случайным прохожим, который, заслышав русскую речь, воскликнул: «Боже, вы из Москвы, вы русские! Чем я могу выразить свою любовь к России?» И вручил опешившим студенткам огромную авоську яблок.

Размышляя о том, почему любой русский за редкими исключениями влюбляется в Югославию с первого взгляда, Елена говорит: «Наверное, как это ни парадоксально, потому, что жители этой страны — самые страстные на свете патриоты. Мы, студентки истфакта МГУ, были слепыми кутятами, но мы увидели эту глубочайшую любовь югославов к своей родине. И моя аспирантка, побывавшая в Югославии в прошлом году, получила тот же неизгладимый удар в сердце».

Елена тысячу раз права. Работая в Югославии в течение пяти лет, я диву давалась распахнутости сербской души, готовности простых людей часами рассказывать иностранцу о своей стране. В таком, например, стиле: «Да мы 600 лет назад пользовались ножами и вилками, когда короли Франции еще ели руками». Или: «У нас нет гомосексуализма, у нас родители не бросают детей, потому что мы — здоровое общество». Но Елена Гуськова вплоть до 90-х годов в силу объективных причин не могла слышать даже подобных невинных признаний: сербская госбезопасность зорко следила за контактами русской специалистки. Да и выступать в советской прессе с публикациями о Югославии российским славистам было запрещено.

Политики бывшей Социалистической Федеративной Республики Югославия (СФРЮ) и бывшего СССР сохраняли дистанцию, инициаторами которой стали поссорившиеся Иосип Броз Тито и Иосиф Сталин. Но два народа, сражавшиеся в годы Второй мировой войны с общим врагом — фашизмом, оказались умнее политиков и, хочется надеяться, до сих пор сохраняют взаимную тягу друг к другу. А если обернуться в глубь веков, то напомним, что Россия поддерживала сербов и в борьбе с 500-летним турецким игом. Эту историческую память и прочувствовала Елена Гуськова, наезжая в бывшую СФРЮ то на практику, то на международные научные конференции.

Годы спустя она рассказывает, что во время первых поездок в СФРЮ студентам МГУ не дозволялись контакты с югославскими студентами — только с «подкованными» преподавателями и аспирантами. «Но все равно мы жили в студенческих общежитиях, и горячие сербские юноши отчаянно ухаживали за нами — «рускинями», звали замуж. Но мы, сама понимаешь, были «облико морале» и отказывали им», — смеется Елена. Муж Александр при этом покашливает. Как истинная дипломатка моя приятельница тут же рассказывает, что и фату для замужества с Сашей она купила в Белграде: «Это была такая шапочка в цветочках и камушках с круглой вуалью. В этой фате потом все мои подружки замуж выходили».

Она, благополучная москвичка, 30 лет не была в отпуске — с ума сойти. Любой свободный день Елена проводит за очередной статьей или подготовкой новой книги о Балканах. Когда в ее отсутствие составители сборника «Кто есть кто в России» позвонили мужу, то он, добросовестно приведя биографические данные супруги, на вопрос о ее хобби ответил: «Югославия». Впрочем, сербский журнал «Портал» подкорректировал Александра Гуськова, озаглавив публикацию о Елене так: «Смысл жизни — Югославия».

Ну почему так? Почему нормальная русская женщина похудела за время агрессии НАТО против Югославии на 22 килограмма? Почему она за это время написала несколько десятков комментариев, статей и дала столько же интервью для радио и телевидения, разоблачая преступность замыслов 19 стран НАТО, уничтожающих независимое государство в центре Европы, не грозившее никому агрессией? Прошу прощения за нескромность, но это понимают лишь немногие люди, пережившие в 1999 году вместе с сербами их национальную трагедию, которая отбросила страну на 30 лет назад.

Елена Гуськова осознала пагубность сценария раздела бывшей Югославии не за 78 дней натовских бомбардировок, а за долгие десять лет. По ее мнению, сербы были изначально избраны Западом виновной стороной в балканском кризисе из-за их непокорности и преданности России. Преданности, которой мы, россияне, не оправдали. Все окружение СРЮ — Венгрия, Чехия, Румыния, Болгария уже были в НАТО или одной ногой стояли в альянсе, а упорные сербы оставались независимыми. Не сломив сербский народ, победить который не смогли и фашисты, страны НАТО добились тем не менее поставленной цели. Они по существу оккупировали край Косово, превратив его в крупнейший военный полигон мира. А ранее, в 1995 году, под контроль альянса была поставлена Босния и Герцеговина, где натовцы во главе с Америкой также имеют свои военные базы. Те, кто сопротивлялся разделу единой страны и боролся за сохранение национальной независимости, объявлены западным сообществом военными преступниками. Это прежде всего экс-президент Сербской Республики Радован Караджич и командующий армией боснийских сербов Ратко Младич, а позднее — президент Югославии Слободан Милошевич, уже находящийся в камере Гаагского трибунала.

Гуськова категорически против обвинения этих бывших сербских лидеров в преступлениях против человечества. «Меня иногда упрекают в просербской ориентации, но я сужу о событиях объективно, изнутри, а не издалека, как западный агитпроп, и не хочу идти на поводу у его прессы», — говорит Елена. Вот что она пишет в еще не опубликованной статье о своей встрече с экс-президентом Сербской Республики Радованом Караджичем, которого разыскивает Гаагский трибунал. Позиции боснийских сербов авиация НАТО бомбила в 1995 году. Москва одобрила эту акцию. «Я подарила Караджичу свой сувенир. Он ему понравился. Пасхальное яйцо заняло свое место в ряду сувениров на тумбе слева от телевизора. Мы проговорили около часа. Конечно, президента больше всего интересовала политика России на Балканах — есть ли какие-нибудь изменения? Я всегда очень резко критиковала политику России на Балканах и отвечала так, как думала, хотя прекрасно понимала, что Караджичу было больно слушать о том, что изменений во внешней политике России вряд ли следует ожидать, пока министром иностранных дел остается Андрей Козырев... Видно было, что Караджич устал от стольких лет дипломатической борьбы, от пустой траты сил, которая уходила на доказательство истины, от поиска союзников, устал от разочарований. Мне было стыдно за российскую дипломатию, за политику в целом».

Позвонив мне буквально несколько дней назад, Елена сказала, что ей стало плохо, когда она услышала по телевизору об аресте Караджича американским спецназом. Слава богу, это сообщение оказалось очередной «уткой».

Когда я работала в Югославии, мне ошибочно казалось, что Гуськова приезжает в Белград по приглашению правившей коалиции во главе с Милошевичем, которого я, как и многие, не любила за диктаторские замашки. Только теперь, в Москве, мне предоставилась возможность напрямую спросить ее об этом. Елена сказала, что приезжала на международные конференции в Белград или на деньги РАН, или по приглашению сербских научных институтов и услугами официальных властей не пользовалась. Более того, она уклонялась от встреч с Милошевичем, хотя подобные приглашения поступали не раз. «Я не хотела, чтобы меня показывали по телевизору на приеме у президента СРЮ, как показывали Зюганова или Бабурина. Я ученый, и мне политическая окрашенность ни к чему», — прокомментировала она.

Не признавая Гаагский трибунал, официально — Международный уголовный трибунал для бывшей Югославии, Елена Гуськова тем не менее согласилась стать экпертом у адвокатов сербского генерала Станислава Галича, обвиненного в геноциде против мусульманских граждан столицы Боснии и Герцеговины — Сараево. Работая в 1994 году в миротворческой миссии ООН, Елена была свидетелем того, что не сербы, а мусульмане нарушали режим прекращения огня вокруг Сараево. Но командование «голубых касок» и слышать не хотело о 35 выстрелах с мусульманской стороны в ежедневной сводке. И в результате «корректировки» 34 выстрела приходились на сербов, априори предназначенных к наказанию.

Свои добытые под пулями сведения, которые в корне отличались от сообщений западных дипломатов, Елена докладывала спецпредставителю генсека ООН на Балканах Ясуши Акаши. Ее информацию подтверждали некоторые добросовестные коллеги-ученые из стран НАТО, которые потом из-за угрозы потерять карьеру бойкотировали русскую балканистку Гуськову. Елена вспоминает об этом с горечью.

Впрочем, они, западные специалисты по Балканам, приезжали и приезжают в различные международные миссии в бывшей Югославии в основном за длинным долларом. Так, меняющие друг друга Верховные представители в Боснии и Герцеговине на протяжении ряда последних лет получали зарплату большую, чем президент США — по 300 тысяч долларов в год. Елена Гуськова, в течение шести месяцев 1994 года пользовавшаяся благами этой, по ее словам, «машинерии сервиса на высшем уровне», вспоминает, что к услугам международных чиновников были самолеты и вертолеты, автомобили, компьютеры, химчистки, рестораны и магазины. Не было такой просьбы, которую услужливо не выполнили бы специально обученные клерки. Но «дядюшка Сэм», естественно, подразумевал, что такую райскую жизнь всякий холуй отработает, как заказал хозяин.

Меня тоже в годы работы в СРЮ приводило в бешенство то обстоятельство, что даже российские дипломаты, наезжавшие в Белград как представители ООН, ОБСЕ и других международных организаций, больше старались угодить своим западным партнерам, чем защищать интересы своей страны или многострадальной Югославии. Да что говорить о международных чиновниках, если даже бывший посол РФ в СРЮ — не стану называть его имени, — не стесняясь, вслух мечтал, когда же он покинет подвергшийся агрессии Белград ради «заслуженного отдыха» в другой стране. Его преемник, неплохой человек, карьера которого связана с арабским миром, не раз публично сравнивал Югославию с Алжиром, чем повергал сербов в недоумение. Создавалось впечатление, что послов в Югославию как в страну с низким уровнем цен направляли в последние годы по блату, подзаработать перед пенсией. И не важно, что они представления не имели о регионе. В МИДе почему-то считается, что такая ротация полезна, не боги, мол, горшки обжигают. Так наше внешнеполитическое ведомство выстраивает кадровую политику России на балканском направлении. И это в центре Юго-Восточной Европы, которая является зоной контроля над всем континентом, над Средиземноморьем, над пересечением всех путей между Европой и Азией. Пока Россия размышляла, как себя вести в связи с бомбардировками Югославии, страны НАТО превратили ее территорию в свой полигон, завладев краем Косово и приглядываясь к военным базам в самой Сербии.

«А что ты хочешь? И МГИМО, и Дипломатическая академия МИД России готовят специалистов с установкой, чтобы они адаптировались к условиям работы на Западе. Их не учат защищать интересы своей страны», — объяснила мне Елена Гуськова. Она имеет право на собственную точку зрения.

Умом я понимаю новейшую российскую доктрину внешней политики — не раздражать Запад, от которого мы зависим экономически. Но интуиция подсказывает, что как страна, так и конкретный человек, если он перестает себя уважать, теряет уважение и в глазах окружающих. Заповедь моих сербских друзей гласит: «Уважай себя сам, чтобы тебя уважали другие».

Но вернемся к Елене Гуськовой. Официальные представители России не чинили ей препятствий для осуществления научных исследований на Балканах, хотя и не помогали. Однако, когда она завершила мандат в качестве эксперта миротворческих сил ООН в бывшей Югославии, ни одна официальная российская инстанция не заинтересовалась ее «отчетом о проделанной работе», как говорят чиновники. Но у Елены есть компенсация за это невнимание со стороны государственных институтов власти. Да и вообще сербская пресса назвала Гуськову «компенсирующим фактором российской дипломатии».

Ее узнают на улицах Белграда, потому что сербское телевидение сделало ее «русской звездой народной дипломатии» на Балканах. На улицах югославской столицы Елена иногда выслушивала и выслушивает такие просьбы, будто она полномочный представитель России: от требований предоставить сербам военную помощь до смелых политических инициатив для сближения двух народов. Но чаще измученные люди просят ее устроить в московскую больницу человека с раненым позвоночником, переправить из России дефицитные лекарства, определить в интернат детей сербских специалистов. И, к чести Елены, она бескорыстно выполняет эту тяжкую гуманитарную миссию, которую сама взваливает на свои плечи.

Зато и друзей у нее в Югославии — чуть не в каждом населенном пункте. Когда она ездила на свадьбу к приятелям, женившим сына в селе Богатич, престижная, газета «Политика» опубликовала об этом репортаж в своем иллюстрированном приложении. Мать жениха заявила односельчанам: «Вы мне должны при жизни памятник поставить. Я благодаря Елене вывела наше село на международную арену». А Гуськова все переживала, что пробка от хваленого «Советского шампанского», привезенного ею на свадьбу, так и не выстрелила как положено.

Дружит Елена и с семьей албанцев из Македонии, всей душой сострадая своей приятельнице мусульманке Сане. Она, безграмотная, сказала Елене: «Если бы кто-то записал мою исповедь, это была бы горькая книга о судьбе албанских женщин». Эту мирную семью заставляют платить налоги албанским террористическим организациям. Они отказываются, и бандиты грозят им смертью. Саня поэтому ходит продавать мороженое с пистолетом в сумке. Права голоса в обществе и в семье она лишена.

Московский дом Елены — своего рода штаб-квартира Балкан в столице России. Несколько лет назад ее попросили сопровождать по высоким столичным кабинетам главу МИД боснийской Сербской Республики Алексу Буху. Но внезапно плохо почувствовал себя представитель МИД России, «прикрепленный» к Бухе. И Елене пришлось заполнять четырехчасовую паузу между переговорами. Гостя следовало накормить обедом, но на ресторан в центре Москвы денег у Елены не было. Не растерявшись, она позвонила дочке, тогда семикласснице Даше, с просьбой приготовить что-нибудь на скорую руку. Когда Елена с двумя гостями приехала домой, на кухне был накрыт вполне пристойный стол: салаты, суп и магазинные пельмени. Когда Даша с косичками спросила у матери, можно ли ей погулять, смущенные гости спросили: «Кто же приготовил обед?» — «Да дочка же». «Правда, Дашка не догадалась скатерть постелить, да и стол накрыла на кухне, хотя у нас там просторно. Советник главы МИД мне иносказательно намекнул на это обстоятельство, да что поделаешь в таких экстремальных обстоятельствах», — оправдывается Елена.

Последний штрих к ее портрету — она прекрасная кулинарка. Отлично знает сербскую кухню, но друзей с Балкан предпочитает угощать борщом и котлетами, умением приготовить которые по своему рецепту гордятся русские хозяйки. А Елена во всем остается дочерью своего народа.

____
За «Эхо планеты», с Еленой Юрьевной беседовала Тамара Замятина. 8 февраля 2002 г.