Смогла бы Россия отдать Куликово поле?

Я очень давно занимаюсь Югославией, ее историей. Всю жизнь. Это моя специальность. Хорошо знаю людей, особенности их характера, менталитета, как сейчас говорят, условия жизни, причем всех — сербов, черногорцев, хорватов, словенцев, албанцев, мусульман. Мне пришлось объездить всю страну в очень трудное для нее время — годы кризиса и войны. Встречи с разными людьми в экстремальных условиях — президентами М. Булатовичем, Р. Караджичем, М. Мартичем, М. Бабичем, генералами Р. Младичем и Дж. Дечаком, министрами, учеными, партийными лидерами учителями, военными, крестьянами, академиками, причем, людьми разных взглядов и убеждений, работа в Загребе, Белграде и других городах позволяли составить наиболее полную картину происходящего, глубже узнать жизнь этих народов. Одновременно я видела, как растет противоречие и непонимание между «миротворцами», которые пытаются учить эти народы жизни, и теми, кто живет этой самой жизнью. Среди тех, кто занимался урегулированием кризиса, вы не найдете ни одного специалиста или хотя бы мало-мальски знакомого с регионом.

Тысячи дипломатов и военных в составе миротворческой миссии ООН чаще всего и не знали, где будет проходить их служба, и в чем суть конфликта, который они приехали урегулировать. За полгода работы нашего маленького международного коллектива ученых-балканистов, который создал, проявляя огромное желание действительно разобраться в ситуации, личный представитель Генерального секретаря ООН господин Ясуши Акаши в 1994 г., только один человек пришел к нам с просьбой разъяснить, куда он попал, какие народы здесь конфликтуют, и какова их история. И это был негр, полковник из далекой африканской страны. Никто не только не знал языка этих народов, но и не имел желания выучить хотя бы несколько слов приветствий. Это были два мира, две планеты, одна из которых мнила себя солнцем. Да что далеко ходить. Наш главный миротворец, министр иностранных дел А. Козырев, недоумевал и нервничал, когда, возникший неожиданно для него кризис в Югославии, отвлек его от великой задачи сближения России с Западом. Он не утруждал себя знаниями об этом регионе, полностью положившись на мнение своих американских коллег. На одном из первых заседаний Комитета по международным делам Верховного Совета, обсуждавших причины присоединения России к санкциям против Югославии, он путал Словению и Славонию, думал, что все народы этого региона — православные, не знал, где находится Дубровник. Он надменно и свысока относился к сербам, цинично называя их «наши клиенты». И никогда не стремился понять эти народы.

Прагматизм и рационализм, ставшие символами западной цивилизации, глобализм целей по изменению устоявшегося равновесия сил и системы европейской безопасности особенно больно ударили по малым народам, которые нежно относятся к своей государственности, воспитаны на других традициях, любят и помнят свою историю, передают из поколения в поколения предания и легенды, верят в добро и христианские заповеди. Это отчетливо проявилось в нынешнем кризисе на Балканах. И сербы, и хорваты, и македонцы, и боснийцы в переговорах с представителями международных организаций постоянно пытались оперировать историческими фактами, ссылаться на события прошлого, но встречали холодное непонимание, которое перерастало в недоумение. Какая история? Решаем конкретные задачи сегодняшнего дня! Однажды один американец, участвовавший в Хорватии в переговорах с краинскими сербами, сказал мне, не скрывая своего удивления: «Я ничего не могу понять. Мы предлагаем им такие деньги, а они от них отказываются и все время говорят об истории, каких-то войнах, геноциде. Взять в толк невозможно». И многое на Балканах для них неясно. Почему бы Сербии не отдать Косово? Ведь большинство населения края составляют албанцы, которые уже больше века стремятся создать единое албанское государство, вечно доставляют сербам проблемы, а последние двадцать лет не расстаются с оружием?

Косово и Метохия — южные области современной Сербии. В конце 12 — начале 13 вв. эти земли входили в состав сербского государства династии Неманичей, были заселены исключительно сербами и являлись колыбелью сербской государственности. Название этих областей произошли от сербских слов «кос» — «дрозд» и «метох» — «церковное имение». И именно здесь на Косово-Поле (Поле дроздов) в 1389 г. произошел бой сербов с турками, бой, который историки считают одной из важных вех европейской истории. Он открыл Османскому царству дорогу в Европу, положил начало многовековому завоеванию Балкан и рабству славянских народов. Сербы не смогли выиграть битвы, понесли огромные потери, но сражались стойко. Их героизм и мужество помнит история.

Народ слагал легенды о храбром воине Милоше, который пробрался в стан врага и убил предводителя турецкого войска эмира Мурата, пел песни о достойной смерти плененных сербских племичей и князя Лазара, о мученической гибели сербского войска, о гордости и преданности матерей, провожавших своих сыновей в бой. Героика Косовской битвы возвеличила храбрость, жертвенность, преданность своей земле и православной вере. Милош стал эталоном героя, мифологической личностью. Героизм такого уровня давал многим последующим поколениям сербов ощущение, что с такими сыновьями народ не может пропасть, пройдет все испытания и выиграет все сражения. Сербский народ веками воспитывал своих юношей на идеалах этой битвы, подчеркивая не печаль от поражения, а славу достойной гибели, не горечь, что не смогли отстоять страну, а гордость, что защитили свою честь. И в песнях пели:

Это было в дни красивые, давние,
Когда сербы погибали славно.
В Косове потеряли главу,
Но сербства отстояли славу.

Сколько раз я наблюдала усмешки моих западных коллег: они, мол, сербы ненормальные — до сих пор прославляют свою гибель на Косово-Поле! Но ведь главным было: если погибать, то со славой, если бороться, то до конца, если жертвовать жизнью, то за Родину. Идеалы Косова воспитывали героев, поддерживали дух независимости, ратоборства. Сербы первые на Балканах в начале прошлого века подняли восстание против турок и добились с помощью России независимости. Американцам, которые сегодня заявляют о своих интересах на Балканах, трудно понять, что сербский народ оказался воспитанным на исторических традициях, которые приобрели облик мифологической доминанты в сознании многих поколений сербов. Среди них: гордость, героизм, патриотизм, понимаемый как необходимость умереть за отчизну, чувство славянского и православного братства, сознание жертвенности сербского народа, готового на все ради других югославянских народов. И в центре этих чувств — Косово-Поле. Его образ проходит через всю сербскую культуру и историю. Но история эта весьма печальна — на протяжении многих веков сербы пытались отстоять Косово, удержать, когда его пытались отнять, вернуть себе, когда отторгали. Но даже когда этот край был рядом, он все меньше и меньше становился сербским, упорно писал свою новую историю, постоянно поворачивался к Сербии спиной, готовый в любое время уйти...

После второй мировой мы все жили, не думая о войне. Да и сейчас уверены, что она нас не коснется. А она уже рядом и все разрастается. Хотя ее можно было избежать. Если бы не сербы с их упрямством. Натовцы все рассчитали и должны были закончить дело за три дня. Но никак не могли предположить, что сербы, истощенные восьмью годами санкций и измотанные политической изоляцией, посмеют сопротивляться вторжению войск на свою территорию. Ведь силы действительно неравные. Имея военное преимущество, альянс позаботился и о том, чтобы оставить Югославию без международной поддержки, вбить клин между Сербией и Черногорией, заставить Россию отказаться от идеи помощи Сербии, а ближайших соседей занять, прямо скажем, недостойную политику прислуживания сильному. Но забыли, что существуют еще такие чувства, как гордость и честь. Именно они выводят людей ночами на мосты, на концерты под бомбежками, на марафон мира по разрушенным улицам. Иррациональность? Конечно. Но и духовность. У них скоро не останется ничего, кроме этой внутренней силы, да, пожалуй, чувства юмора, так свойственного этой нации.

Дело зашло так далеко, что, пожалуй, уже все забыли за что они воюют. Несколько дней назад на встрече с учеными-славистами американский дипломат Гелбрайт признался, что цели США и НАТО во время войны изменились, и сегодня далеки от проблем автономии Косова. Понятно, ведь им важно переломить упрямство сербов, доказать всему миру, кто здесь хозяин, опробовать наработанное оружие, спасти свой подорванный престиж в деле установления нового миропорядка. А сербы воюют уже и не столько за Косово, сколько против врага, агрессора, защищают попранную честь, спасают свою землю, восстанавливая забытые идеалы славного прошлого. И это высоконравственные задачи. Значит, победить этот народ нельзя. Можно только уничтожить.

А Россия? Дав себя уверить в опасности третьей мировой, она спокойно наблюдает за тем, как гибнут под бомбами страна и ее жители, а вместе с ними идеи справедливости. При этом мы забываем, что пока остановить воронье можно на чужой территории. Это еще не война. Война начнется чуть позже, когда, расправившись с Сербией, НАТО примется за Белоруссию. А это, считай, уже в нашем дворе. Но, исходя из нашей сегодняшней позиции, мы свою землю защищать не будем. Пусть входят и распоряжаются, не жалко. Главное, чтобы войны не было.