Албанское национальное движение и идея объединения албанских земель

Самым длительным очагом напряженности в современном кризисе на территории бывшей Югославии является конфликт в Косове и Метохии, который в 2001 г. в результате выступленийвыступлениями албанских экстремистов перекинулся и на Македонию. Предсказуемы столкновения на национальной почве и в Черногории. В центре этих конфликтов стоит длительная борьба албанцев за самостоятельность и территориальную независимость, за объединениея всех территорий с большинством албанского населения. Наиболее отчетливо эти процессы видны в Косове и Метохии, где цель отделения этого края от Сербии практически достигнута. Чтобы понять суть тесно связанных между собой событий, происходящих на территории всех трёх бывших югославских республик, необходимо в научном исследовании опираться на достоверные факты, выверенную информацию и документы. Только всесторонний подход позволит составить наиболее полную картину истоков кризиса, его содержание и возможные перспективы развития.

В российской историографии учёные исследовали, главным образом, историю Албании (1; 2; 3; 4) или историю Югославии, история межнациональных противоречий в Косове и Метохии, Македонии и Черногории не была предметом специального научного исследования, основанного на широкой документальной базе. Актуальность проблемы заключается в исследовании закономерностей, которые выявляются при существовании и распаде многонациональных государств, при возникновении межнациональных противоречий, которые перерастают в конфликт и кризис. Для России с ее многонациональным составом населения и перманентными межнациональными напряжениями изучение этих процессов жизненно необходимо.

Вторая половина ХIХ в. отмечена ростом албанского национального движения и распространением идеи о созданиия организации, которая бы боролась за объединение всех албанских земель в одно автономное образование, против их передачи разным странам. Летом 1878 г. в знак протеста против намерений Берлинского конгресса передать ряд областей, населённых албанцами, Болгарии, Сербии, Черногории и Греции, возникла В«Албанская Лига за защиту прав албанского народаВ». Она получила название Призренская по косовскому городу, в котором 10 июня собрались делегаты-албанцы из разных краёв, чтобы принять программу национальных целей албанского населения Османской империи. Организаторы Лиги стремились к тому, чтобы из всех территорий, на которых живут албанцы, в рамках Турецкого царства был создан один албанский вилайет, имеющий территориально-административную автономию. Турецкое правительство поддерживало её создание, поэтому в документе было записано, что цель Лиги — В«не признавать и остаться на расстоянии от любой власти, кроме ПортыВ», бороться за В«сохранение царских прав неприкосновенного его величества султана, нашего господинаВ». Но главным было — В«с оружием в руках бороться за защиту всей территорииВ», выдворение иностранных войск с албанских земель (документ № 1; 5). На собраниях Призренской лиги говорилось о существующей угрозе территориям, которые считались албанскими, принимались решения о сопротивлении возможному их расчленению албанских земель, вторжению черногорских, сербских или греческих войск. Сформированные Лигой вооружённые отряды были призваны бороться за достижение поставленных целей вооруженным путем.защищали поставленные цели. В то время Европа считала, что албанская нация не существует и использовала понятие В«албанские землиВ» исключительно как географическое. Вскоре Лига порывает с турецким правительством и выдвигает требование автономии. Её борьба за автономию в начале 80-х гг. носила форму вооружённого сопротивления — активные боевые действия против турецких велись войск в Косовском, и Дибрском вилайетах и в Македонии. Турецким войскам удалось подавить выступление плохо вооружённых албанских отрядов, но в общественном мнении Европы и в правящих кругах великих держав пробудился интерес к албанским сюжетам (См. подробнее: 6).

В те годы албанцам не удавалось оказывать серьёзное сопротивление турецким властям, но они упорно создавали новые организации и объединения, принимали программы и воззвания и даже делали попытки формировать местные албанские органы власти.

Пользуясь слабостью Турции и перспективами её преобразования, многие страны-соседи проявляли заинтересованность в политическом влиянии среди албанцев, а также в приобретении части заселенных ими территорий. Так, себя хотела В«вознаградитьВ» прилегающими частями Албании Черногория, ссылаясь на родственные связи между албанскими и черногорскими племенами, а также на схожесть племенного устройства. В сборнике представлены несколько документов — записи из жизни соплеменников, обычаи и традиции черногорцев и албанцев в 80-е годы XIX в., оставленные черногорцем из племени кучи Марком Миляновым. Его повествование, приближенное к легендам и преданиям, передает жизнь черногорских и албанских племен в Черногории, их поведение, взаимоотношения и патриархальные представления.

В 90-е гг. XIX в. Сербия стремилась укреплять свои границы и присоединить к Королевству земли В«Старой СербииВ», находившиеся ещё под властью Турции. Речь шла, прежде всего, о Косове и Метохии и Ново-Пазарском санджаке, где проживало достаточное количество сербов, однако отношения с албанцами у них было напряжёнными. Албанцы рассчитывали на объединение четырёх вилайетов — скадарского, янинского, битольского и косовского. Несколько документов в сборнике прямо посвящены этим сюжетам. Так, посланник Сербии в Константинополе Стоян Новакович писал министру иностранных дел Турции в мае 1898 г., что в В«течение последних четырех лет Королевское правительство было вынуждено неоднократно обращать внимание Царского правительства на беспорядки и невероятные и бесчисленные акты насилия, которые непрерывно осуществляет непокорное и недисциплинированное албанское население как на сербско-турецкой границе, так и в пограничных санджаках. Эти преступления и нападения направлены исключительно против христианского населения сербской народности, и складывается впечатление, что их цель — очистить от него эти областиВ» (документ №…). Российский дипломат А.Петряев писал в 1912 г., что в XVII-XVIII вв. В«оставленные славянами места тотчас заселялись магометанами, главным образом албанцами. Таким образом, Турция очищалась от непримиримого славянского элемента, а албанцы за его счет расширяли область своего населения. Тогда сербы подвергались двойному насилию: со стороны турецких правителей и от поселившихся албанцев. Вследствие этого многие выселялись в разные места. Между прочим, из окрестностей Призрена и Печи происходят три самых многочисленных племени: Белопавличи, Кучи и Ваневичи; а оставшиеся из них соплеменники превратились в албанские племена: Крастеничи, Бериши, которые, однако, и теперь признают свое родство с упомянутыми черногорскими племенами. Многие знатные сербские роды приняли магометанство и также слились с албанцамиВ» (см. документ №…).

В начале ХХ века, согласно данным российского внешнеполитического ведомства, общее население Косова составляло 980 тыс. душ. Из них — В«530000 мусульмане и 440000 христиане. Большинство мусульман составляют албанцы /от 385000 до 430000 душ/, остаток — же турки и мусульмане-босняки. Кроме албанцев-мусульман в Косовском вилайете проживают в разных местах албанцы-католики численностью до 45000 душВ». Албанцы, отмечалось в служебной записке российского МИДа, В«народ полудикий и горный, исконно жили и еще теперь живут племенами /фисами/ и крупными семьями — задругами, в которых старейшины и главари /краны/ пользуются неограниченной, патриархальной властью…В» (см. документ № 7). Сербское православное население страдает от своеволия албанцев, поскольку политика Порты, В«стремящаяся создать из албанцев надежный оплот против соседних христианских государств /Сербии и Черногории/ и поддерживаемая пристрастием султана к своей албанской гвардии, способствовала разнузданности албанского элемента, в сущности отнюдь не фанатичного в религиозном отношенииВ».

В 1911 г. руководители очередного антитурецкого выступления албанцев разработали меморандум из 12 пунктов, так называемую В«Красную книгуВ», явившуюся программой достижения территориально-административной и экономической автономии для всех населённых албанских албанцами земель. Меморандум албанцы разослали турецкому правительству, а также правительствам ведущих европейских держав. С этого времени завоевание автономии, в том числе и вооружёнными методами, стало отличительной особенностью албанского национального движения. Албанский вопрос теперь не могли обойти вниманием ни балканские государства, каждое из которых имело свой территориальный интерес к этим землям, ни европейские политики. Поднимаясь на восстание, албанский народ создавал вооружённые четы. Известны бунты и восстания в Косовском вилайете в 1910, 1911 и 1912 гг. Причём, в своей антитурецкой борьбе албанцы уповали на помощь балканских государств, прежде всего, Сербии и Черногории. Однако Сербия, рассчитывавшая на присоединение Косова и Метохии, не поддерживала албанские восстания, вспыхивавшие в этом крае. А черногорцы, наоборот, помогали им оружием, добровольцами и деньгами. По некоторым данным, в Черногории в 1910-1911 гг., спасаясь от турецких преследований, находилось до 20 тыс. беженцев (7,с.66-67.) Это способствовало установлению более тесных связей между двумя народами: Известны случаи побратимства, кумовства, женитьбы (7,с.69). В начале первой Балканской войны 1912 г. Албания была оккупирована войсками Черногории, Сербии и Греции. Поражение Турции в войне, а также угроза раздела албанских земель вызвали усиление национально-освободительного движения под лозунгом независимости Албании.

28 ноября 1912 г. на Национальной ассамблее представителей всех районов страны была провозглашена независимость Албании и сформировано временное правительство. Великие державы не могли обойти молчанием этот вопрос. Автономия Албании обсуждалась на специально созданном в середине декабря в Лондоне совещании послов и в конечном итоге была затем признана Лондонским мирным договором, заключенным 29 июля 1913 г. По Лондонскому мирному договору 1913 г. территория Косова и Метохии была поделена между Черногорией и Сербией. Сербское правительство понимало, что установленная на совещании в Лондоне сербско-албанская пограничная линия создаёт Сербии неудобства, что в Албании царит анархия, и на основании этого затягивало вывод сербских войск из Северной Албании. Поэтому осенью 1913 г. вопрос сербско-албанской границы продолжал находиться в центре внимания международной дипломатии. Факт передачи Сербии ряда областей, населенных албанцами, дал повод Албании предъявить территориальные претензии к Сербии, самим косовским албанцам Косова говорить об оккупации края Сербией, а всем вместе после 1918 г. начать борьбу за присоединение этих областей к Албании. Вопрос о воссоединении албанских земель всегда составлял важнейшее направление политики Албании. Генеральный секретарь Коммунистической партии Албании Э.Ходжа позже писал, что В«Берлинский конгресс и Версальский мирный договор несправедливо нарушили интересы Албании и албанского национального меньшинства в Косово... Они не согласились с таким решением вопроса и не желают оставаться в границах Югославии, независимо от её политического строя... Их единственный идеал — это слияние с АлбаниейВ» (8, с.206).

Во время первой Первой мировой войны на территориия Албании и Сербии стала театром военных действий. Армии Антанты занимали Салоникский фронт протяженностью в 350 км. Его силы составляли 29 дивизий (8 французских, 4 английские, 6 сербских, 1 итальянская, 10 греческих). В Албании также действовал 16-ый итальянский корпус, не относившийся к Салоникскому фронту. Со стороны противника в полосе Салоникского фронта имелось 12 болгарских дивизий, австро-венгерские и немецкие войска. Общее наступление союзных войск началось в середине сентября 1918 г. Его не смогли остановить даже дополнительные германские резервы. шли бои между воюющими державами, установившими в стране оккупационный режим. К концу войны итальянские, сербские и греческие войска занимали территории, границы которых соответствовали в основном условиям секретного Лондонского договора 1915 г., расчленявшего Албанию и обусловившего вступление Италии в войну на стороне Антанты. В конце сентября Болгария капитулировала, затем были освобождены Сербия и Черногория, а в октябре сербские войска, сменяя французские, вошли в Косово и Метохию. И снова на территории Албании начинается вооружённая борьба, Конференция послов четырёх держав в Лондоне (Англии, Франции, Италии и Японии) 9 ноября 1921 г. приняла решение о границах Албании с Югославией и Грецией. закончившаяся в начале 20-х годов изгнанием оккупантов. Территория Косова и Метохии в 1918 г. вошла в состав Королевства сербов, хорватов и словенцев (с 1929 г. — Югославия), однако устанавливать в этих краях власть короля приходилось сербской армии. .Ряд документов сборника посвящены этому периоду (1918-1920 гг.). Они показывают отношения власти и национального меньшинства, которое эту власть не признает. Документы свидетельствуют о том, как власти пытались разоружить албанцев, как вырабатывали меры налаживания мирной жизни, как албанцы создавали отряды мстителей и организовывали сопротивление.

В Королевстве СХС албанское население составляло одно из самых многочисленных национальных меньшинств. На территории косовской, зетской, скопской, рашской и битольской областях в 1921 г. проживало 441740 албанцев (49, с.24).

В 1941 г. оккупанты разделили Косово и Метохию на три оккупационные зоны: немецкую, итальянскую и болгарскую. С началом второй Второй мировой войны в результате расчленения югославского государства большая часть Косова и Метохии вошла в созданную фашистской Италией Великую Албанию. Немецкие и итальянские войска албанцы встречали как освободителей, так как надеялись с их помощью осуществить мечту о едином независимом албанском государстве.

Во время войны на территории Косова и Метохии открывались школы на албанском языке, создавалась албанская администрация и возрождалась старая символика, населению раздавалась земля. На территории Косова и Метохии албанцы не участвовали в антифашистской борьбе, поскольку рассчитывали использовать оккупацию края для его отделения от Сербии. В конце 1942 г. была создана националистическая организация В«Балы комбтарВ» (Национальный фронт), поставившая задачу борьбы за единую этническую Албанию. Ей удалось привлечь на свою сторону широкие слои населения. Албанцы-экстремисты, работая на эту идею, активно осуществляли выселение с территории края неалбанское население. Мустафа Кроя, премьер-министр албанского марионеточного правительства, в июне 1942 г. открыто заявил, что В«необходимо приложить усилия к тому, чтобы всех сербов-старожилов из Косова выгнать..., сослать в концентрационные лагеря в Албанию. А сербов-переселенцев надо убитьВ» (цит. по: 50,с.40). А сербов-переселенцев надо убитьВ» (цит. по: 50,с.40). По данным американских спецслужб, с апреля 1941 до августа 1942 г. албанцы убили около 10 тыс. сербов (цит. по: 50,с.40). Э.Ходжа объяснял, что на территории Косова не велось народно-освободительной борьбы, поскольку албанцы не были уверены в том, что, В«сражаясь наряду с народами Югославии против фашизма, они этим завоёвывают себе право на самоопределение для соединения с АлбаниейВ» (8,с. 207).

Руководство КПЮ в конце войны столкнулось с серьезным сопротивлением албанских националистов и вынуждено было с декабря 1944 по февраль 1945 г. вести с ними вооруженную борьбу. Оперативный штаб сообщал в декабре 1944 г., что на территории Косова орудуют “шиптарские банды”, которые находятся большей частью в горах, получая помощь и продукты питания в селах, которые их поддерживают. В отношении таких сел предлагалось проводить репрессии. По всему краю действовали албанские контрреволюционные комитеты, которые ширили дух неповиновения, проводили пропаганду “Великой Албании”, организовывали сопротивление народной власти, призывали не вступать в армию Тито. Албанские отряды сопротивления насчитывали, по разным данным, от 10 до 16 тыс. человек (51,с.136). Между восставшими албанцами и партизанской армией, в которой большинство составляли сербы и черногорцы, велись военные действия. Было убито около 3 тыс. албанцев (51,с.136). Восстание удалось погасить, часть албанцев перебралась в Грецию, часть осталась в горах и продолжила сопротивление новой власти (52,с.625-626). В начале февраля 1945 г. в Косове было введено военное управление, заменяющее гражданскую власть в крае. На должности политического комиссара, командующего и коменданта были назначены сербы. Партийные организации Косова и Метохии также возглавляли сербы.

На первом заседании Областного народного комитета Косовско-Метохийской области прозвучали голоса о вхождении края в состав Сербии. Великая Антифашистская Скупщина Сербии в апреле 1945 г. приветствовала такие высказывания (51,с.141-142). В июле 1945 г. после отмены военного положения косовары, лояльные новой власти, собрали Скупщину и выразили желание “всего населения области присоединиться к федеративной Сербии как ее составная часть” (52,с.628).

За время войны территорию Косова, по разным данным, покинули от 100 до 200 тыс. сербов и черногорцев, а населили около 70-100 тыс. албанцев из Албании (53,с.109; 55,с.345-346), которые так и остались в этих краях, используя благоприятную политическую обстановку в Югославии в 1944-48 гг. Многочисленные манифестации албанского населения Косова, проходившие в 1945 г., выражали нежелание находиться в составе Сербии. Тито пытался успокоить ситуацию, с одной стороны, заявлением о предполагаемом вхождении Косова в состав Албании, а, с другой — освобождением албанцев от ответственности за преступления против сербского населения, совершенные во время войны. Весной 1945 г. И. Броз Тито говорил албанцам Косова: В«Мы знаем, что вы пошли в немецкую армию, что вы боролись против нас, но это не значит, что мы призываем вас к ответственности. Мы знаем, что вы были обмануты, что не все из вас убийцы и преступники, что 90% из вас заблуждались, и что сейчас настало наше время вам помочь, объяснить, чего мы хотим. Мы не хотим, чтобы шиптары в Косове были людьми второго или третьего сорта. Мы хотим, чтобы у вас были свои права, равноправие, был свой язык, свои учителя, чтобы вы ощущали себя в своей странеВ» (цит по: 53,с.107). 6 марта 1945 г. было принято постановление В«О временном запрещении возвращения колонистов в места их прежнего проживанияВ» — в Македонию, Косово, Метохию, Срем и Воеводину. Земля навернувшихся сербов и черногорцев, что составляло, по некоторым сведениям, около 25 тыс. га отдавалась албанцам (11,с.141,прим.). Как отмечалось на заседании Скупщины Народной Республики Сербии в октябре 1948 г., В«в Косове и Метохии исправлена несправедливость, нанесенная еще до войны шиптарам, когда у них отнимали землиВ» (54). После войны албанцы составляли большинство в Косове и Метохии: по переписи 1948 г. их численность равнялась 498242 или 68,45%, сербов — 171911 или 23,62%, черногорцев — 28050 или 3,85% (55,с.345-346).

Известный политик, ученый и писатель, близкий соратник Иосипа Броз Тито Милован Джилас писал в своих воспоминаниях, что правительства Албании и Югославии в конце войны В«в принципе стояли на точке зрения, что Албания должна объединиться с Югославией, что разрешило бы и вопрос албанского национального меньшинства в ЮгославииВ». Это В«принесло бы не только непосредственные выгоды и Югославии, и Албании, но одновременно покончило бы с традиционной нетерпимостью и конфликтами между сербами и албанцами. И — что... особенно важно — это дало бы возможность присоединить значительное и компактное албанское меньшинство к Албании как отдельной республике в югославско-албанской федерацииВ» (10,с.96). И.Броз Тито намного больше интересовала судьба задуманной им балканской федерации, ядром которой стала бы Югославия. Он готов был пожертвовать Косово, чтобы сделать собственные планы привлекательными для Албании. Э.Ходжа подтверждал такое желание, дословно повторив слова И.Броз Тито в письме в ЦК ВКП(б): В«Косово принадлежит Албании и должно быть присоединено к Албании. Мы желаем этого ото всей души, но в настоящий момент не можем этого допустить, потому что реакция великосербов еще очень сильнаВ» (8,с.211).

Особый статус территориальной политической единицы Косово и Метохия получили только после образования ФНРЮ. Каждое послевоенное десятилетие повышало статус Косова и приносило существенное расширение автономии — от Автономной области в составе Сербии в 1945 г. до Автономного края с широчайшими полномочиями, практически равноправного с республиками субъекта федерации, в 1974 г.

Косово-Метохийская область на заседании представителей районов 25 мая 1948 г. проголосовала за Устав области, который действовал до февраля 1953 г., когда был принят новый Устав. Устав подтверждался Народной скупщиной Сербии. Верховными органами народной власти в Косове и Метохии определялись Областной народный комитет и Областной исполнительный комитет. Делегаты Косова и Метохии представляли интересы области как в Скупщине Сербии, так и в парламенте Югославии. Конституциями ФНРЮ и Сербии предусматривалось, что Косово-Метохийская область посылала 15 своих представителей непосредственно в Вече народов Народной скупщины ФНРЮ, а также в Скупщину Сербии.

Политическая жизнь в Косове и Метохии в послевоенные годы проходила под знаком широкого вовлечения албанцев в общественную жизнь. До 1948 г. Народный фронт в области объединил 227358 албанцев в более чем 57 тыс. организациях. Хуже дело обстояло с членством в КПЮ. Членами партии были лишь 0,35% всего населения. Из них албанцы составляли 32%, а сербы и черногорцы — 64% (11,с.146).

Языковое равноправие албанцев на практике подтверждалось осуществлением административных дел наряду с сербскохорватским и на албанском языке на всех уровнях, начиная с 1948 г.

В местных Народных комитетах в 1948 г. работали 64% албанцев, а в районных — 60%, хотя грамотными к концу войны были всего 10% населения края (54). Среди албанцев — членов партии в 1949 г. 743 человека были неграмотными, 943 — полуграмотными, а 1409 — самоучек . Постепенно проводились акции по обучению албанцев грамоте, по снятию паранджи, по их включению в экономическую и культурную жизнь республики и страны. До 1947 г. грамотными стали 105 тыс. албанцев, были открыты 243 школы, одна гимназия, одна педагогическая школа, 88 читален. Каждый албанец, научившийся писать, получал работу в администрации или партийных структурах (11,с.147,150).

В послевоенный период правительство проводило политику максимального привлечения албанского населения к общественной жизни края — албанцам предлагались высокие посты в административной и политической иерархии. В окружных и районных народных комитетах албанцы составляли более 60, а в руководстве Народного Фронта — 62%. В 1946 г. из 5509 членов КПЮ Косова и Метохии албанцев было 32% или 1771 чел., хотя доля членов партии среди албанского населения была незначительной — лишь 0,35% (11,с.146).

После того, как условия вступления в партию для албанцев были облегчены, их численность в партии значительно увеличилась. Среди албанцев, даже членов партии, как видно из партийных документов, устойчивыми были националистические идеи, которые на протяжении всего послевоенного периода выражались в стремлении создать на территории Косова и Метохии самостоятельную республику. Это проявлялось в нелояльном отношении к югославскому государству, соответственно, власти; неприязненном отношении к неалбанскому населению края. К этому можно добавить и конкретные организационные усилия для достижения поставленных политических целей.

Албанцы Косова не были довольны своей судьбой в составе Югославии, даже когда край получил статус автономной области. Во всяком случае в этом уверял руководство СССР Э.Ходжа. Он писал в ЦК ВКП(б) в 1949 г., что В«демократические и национальные права албанского национального меньшинства Косово и Метохии совершенно не соблюдаются. Никакой связи с Албанией!В» (8,с.209). Именно связь с Албанией и возможность присоединения к Албании были основными критериями оценки уровня демократии в крае. Предоставление Косову автономии, открытие албанских школ в Космете Э.Ходжа расценил как демагогию, поскольку албанский В«идеал — соединение с Албанией — остался неосуществленнымВ» (8,с.209). После 1948 г. Э.Ходжа считал, что настал удобный момент для начала борьбы албанского населения в Югославии В«за свое освобождениеВ», что борьба должна быть жесткой, бескомпромиссной, не исключающей вооруженное восстание (8,с.212).

Официально В«проблемы КосоваВ» в Югославии не существовало. Впервые о ней заговорили в 1966 г., когда партией был осужден руководитель Службы государственной безопасности (СГБ) Александр Ранкович. Ему ставилась в вину и антиалбанская, и унитаристская ориентации в национальной политике, в частности, в Косове и Метохии. Руководители края говорили о том, что СГБ сразу после войны установила в крае контроль над партийными организациями и органами самоуправления, заводила досье на ведущих функционеров края. И в целом СГБ не доверяла лицам албанской национальности, устанавливала за ними слежку, пытаясь, в частности, найти незаконно хранящееся оружие. В дневниковых записях А.Ранковича значится, что ситуация в Косове и Метохии после войны характеризовалась напряженностью, а деятельность враждебных элементов отмечалась высокой активностью. Были раскрыты подпольные организации. Причем, по мнению А.Ранковича, В«это уже не были маленькие и несвязанные между собой группы, но организации с объединенным руководством, способные к проведению враждебных акцийВ», которые поддерживали нелегальные связи с Албанией, распространяли листовки, писали лозунги, вывешивали албанские флаги, планировали покушения на ведущих деятелей (56,с.158).

Материалы сборника показывают, какими правами обладали автономные края и национальные меньшинства в рамках федерации на разных этапах её развития. Это видно из текстов Конституций Сербии, Македонии, Черногории. Кроме того, представлены документы, отображающие попытки властей по-разному решить вопрос Косова и Метохии — путем принятия политических решений, материальных вливаний, разработок программ культурного и экономического возрождения края.

Этапом в развитии автономии стала принятая в 1963 г. новая Конституция СФРЮ, согласно которой национальные меньшинства стали называться народностями), а статус автономных областей (в том числе Косова) повышен до автономных краев. В 1968 г. краевая скупщина единогласно переменила имя Косово и Метохия на Косово. С октября 1969 г. край стал называться В«Социалистический автономный край КосовоВ».

В 50-е годы продолжалось развитие системы образования в крае. В 1949/50 учебном году в 7315 школах обучались более 104,5 тыс. учащихся, их учили 2219 учителей-албанцев. Одновременно работали 9 городских библиотек, 118 читален, 7 рабочих и народных университетов, областной театр, 38 кинотеатров, 10 музеев, радиостанция, 70% программ которых транслировалось на албанском языке. В 1947- первой половине 1949 г. из печати вышли более 80 книг на албанском языке, 10 наименований различных журналов. К середине 50-х годов работали уже 7 педагогических школ, 7 театров, выходили 25 газет и 32 журнала. В 1958 г. в Приштине открылась Высшая педагогическая школа, в 1960 г. — Философский факультет (11,с.151-152).

С принятием Конституции 1974 г. республики и автономные края приобрели еще более широкие полномочия, политическую и экономическую самостоятельность. Края, получившие право решения всех вопросов внутренней жизни, обладали расширенным двойным статусом: с одной стороны, они являлись составной частью Сербии, а с другой, фактически имели те же права, что и сама республика в рамках СФРЮ. Сербия не могла принять ни одно решение без одобрения автономного края, а он, в свою очередь, мог не считаться с мнением руководства Сербии. На практике при решении хозяйственных или политических вопросов трудно было достичь единства республики — руководящие органы края подчинялись республиканским только в том случае, если считали это выгодным для себя. Автономный край обладал равными правами с республиками, кроме одного — не мог отделиться от Сербии. Поэтому в Косове звучали требования предоставления краю статуса республики. Поскольку албанцы по численности были четвертой нацией в СФРЮ, они считали свои требования обоснованными.

Сепаратистская деятельность радикально настроенной части албанских группировок в Автономном крае Косово началась сразу после войны и не прекращалась ни на один день. Объединение с Албанией оставалось их главной целью. Они шли к этой цели все годы, шли упорно и настойчиво. Менялись средства и тактика, но цель была неизменной, и она не зависела от статуса края, от количества вкладываемых в его развитие денег, от уровня межнациональных отношений во всей федерации. Так и действовали по этапам: пропаганда национализма — в 50-е, демонстрации и провокации — в 60-е, вооруженная борьба — в 70-е, восстание — в начале 80-х, война за независимость — в конце 90-х. Подпольные организации в крае поддерживали албанские организации по всему миру, такие, как В«Союз косоваровВ» (с центром в Италии, позже — в Турции), Третья В«Призренская лигаВ» (с центром в Нью-Йорке и филиалами в Турции, Австралии, Канаде, Франции, Бельгии, ФРГ).

В 50-е годы сепаратистская деятельность в крае не носила массового характера. Она начиналась с создания сети подпольных групп, с привлечения в них преданных людей, с пропагандистской деятельности, особенно среди молодежи, с налаживания связей в руководстве республики и страны. В конце 50-х — начале 60-х годов в Косове действовала организация В«Революционное движение за объединение албанцевВ», которую возглавлял Адем Демачи. В ее составе было около 300 человек. В программе движения было записано: В«Наша борьба будет долгой, и мы к ней должны подготовитьсяВ», а Устав начинался со слов: В«Основная и конечная цель движения — освобождение шиптарских краев, аннексированных Югославией, и их объединение с матерью АлбаниейВ» (15,с.129). Чтобы достичь поставленных целей, предполагалось В«употребить все средстваВ» — и политические, и пропагандистские, и вооруженную борьбу, и общенародное восстание.

В 60-е годы сепаратисты действовали уже активнее — устраивали провокации и диверсии, оскверняли церковные и культовые памятники, запугивали православное население. В Епархиальном архиве в Призрене содержатся письма священников, которые сообщали об отъезде многих сербских семей из края, описывали их страдания. Дечанский игумен Макарий писал 3 апреля 1968 г. сербскому Патриарху Герману: В«Шиптарыи опять показывают свою исконную ненависть к сербам. Мы находимся в более тяжелой ситуации, чем во время австрийской или турецкой оккупации. Тогда мы имели хоть какие-то права... Ежедневными стали насилие, кражи средь бела дня, унижения и преследования. Вероятно, Вы и от других слышите, что происходит в Косове с сербамиВ» (13,с.44).

В 1968 г. в крупных городах Косова и македонских Тетове и Гостиваре произошли массовые выступления, демонстрации националистической албанской молодежи, разогнанные полицией. Демонстранты требовали предоставить Косову статус республики, принять новую конституцию, объединить территории с албанским населением разных республик. В«Тем демонстрациям, — вспоминал профессор из Приштины Ф.Агани, — предшествовали так называемые конституционные дискуссии в СФРЮ. Я участвовал в них, настаивая на требованиях, которые с того времени уже постоянно повторялись: самоопределение, Косово — республика...В» (14,с.23). Служба государственной безопасности отмечала, что националистические настроения в Косове ширятся, охватывая ряды интеллектуалов, студентов и школьников. В одном из сообщений Министерства внутренних дел Сербии в1966 г., составленном на основании данных краевого отделения внутренних дел, подчеркивалось: « средних школах, средних специальных заведениях, гимназиях и учительских школах молодежи легально преподают национализм... Враждебность растет. И таких акций в последнее время становится все больше... — организация бойкота, нападения на лиц черногорской и сербской национальности, угрозы и принуждения к отъезду с этой территории, открытые враждебные выступления в общественных местах...В» (15,с.148-149). Коммунисты Косова во главе с Ф.Ходжей требовали равноправия языков народов и народностей в федерации, переименования Устава края в Конституцию, определения СФРЮ как содружества равноправных народов и народностей, создания в крае Конституционного суда. В конце 60-х гг. в крае было разрешено использование албанских национальных символов (флаг, например, совпадал с национальным флагом Албании), созданы условия для научного и культурного сотрудничества с Албанией. Укрепление положение края в республике придало силы националистам. Под их давлением из края выселялись сербы и черногорцы. Неалбанские национальности были неравноправны в судах, при приеме на работу, при увольнении с работы. В период с 1961 до 1980 г. из Косова уехало 92197 сербов и 20424 черногорца (11,с.169).

Не было спокойно в крае и в 70-е годы, хотя Конституция 1974 г. значительно расширяла права автономии в федерации, а многие албанцы считают этот период наиболее благоприятным для развития края (17; 18,с.17; 14,с.23). Союзный секретарь (министр) по внутренним делам СФРЮ Ф. Херлевич сообщал, что с 1974 до начала 1981 г. органами безопасности было обнаружено свыше 1 тыс. человек, занимавшихся подрывной деятельностью с позиций албанского национализма. Многие из них, по его словам, были связаны с деятельностью одной из самых активных ирредентистских организаций — так называемого В«Красного фронтаВ» — В«проалбанской организации, которая базируется на территории западных стран, а направляется Албанской партией трудаВ» (19). Один из организаторов акций протеста в 1981 г. Хидает Хисени вспоминал, что в 70-е годы он В«включился в общее студенческое движениеВ», которое занималось в основном пропагандой, распространением запрещенной литературы, написанием листовок. В«Это был вид постоянного движения албанцев за национальное освобождение и равноправие с другими народами в той Югославии... Я поддерживал тогда связи с группами, которые действовали в рамках В«Движения за национальное освобождение албанцевВ», — рассказывал он (20,с.26). Трудно в этот период говорить о бесправии Косова в рамках республики. После 1974 г. албанцы занимали должности председателя (Синан Хасани в 1986 г.) и зампредседателя Президиума СФРЮ (Фадиль Ходжа в 1979 г. и Синан Хасани в 1985 г.). Кроме этого как представители Косова в период с 1978 по 1988 г. албанцы занимали следующие высокие должности в государственной структуре: заместителя председателя Скупщины СФРЮ (1978), председателя Союзного веча Скупщины СФРЮ (1983), председателя президиума ЦК СКЮ (1984), председателя Президиума Союза социалистической молодежи (1986), председателя Веча республик и краев Скупщины СФРЮ (1988). В 15 странах албанцы представляли СФРЮ в качестве послов, трое были заместителями министра иностранных дел, трое были генеральными консулами. Были представлены албанцы и в армии — четверо имели чин генерала, один был заместителем министра обороны, двое — командующими территориальной обороны Косова (11,с.170). Они были представлены также в республиканских структурах Македонии и Черногории.

В марте 1981 г. в Косове вспыхнуло восстание. Оно начиналось как протест студентов против трудностей жизни, но очень быстро социальный бунт перерос в постоянную политическую акцию, которая длилась десять лет, усилив напряженность внутри Сербии и обострив межреспубликанские отношения. Уже через несколько дней демонстранты несли транспаранты с открыто политическими требованиями: В«Косово — республикаВ», В«Мы албанцы, а не югославыВ», В«Косово — косоварамВ». Ф.Агани вспоминал о том, что сначала демонстрации готовили В«много нелегальных группВ». А потом появились и другие организации, которые хотели использовать атмосферу, которая сложилась после смерти Тито (14,с.23). Это была атмосфера неуверенности в завтрашнем дне, неопределенности. Албанцы, боясь потерять высокий уровень автономии, заявили о себе как о силе, которая готова отстаивать свои цели. Один из участников тех событий писал, что В«демонстрации в какой-то степени были реакцией на тенденции усиления сербского национализма и объявленной деструктивной политики по отношению к албанцам... Мы попытались защищаться созданием Республики Косово, так как считали, что это единственная гарантия того, что мы будем независимыми, как Македония, как ЧерногорияВ» (20,с.30).

Постепенно митинги стали носить антигосударственный характер — все чаще звучали требования об объединении с Албанией, с флагштоков сбрасывались югославские флаги. Сепаратистов активно поддерживала Албания, радио- и телепередачи которой принимались почти на всей территории Косова. Бывший в то время послом в Албании Бранко Коматина писал в июне 1981 г. в МИД СФРЮ: В«Очевидно, что сегодня албанцы выступают с хорошо разработанным планом политическо-пропагандистской борьбы против Югославии. У нас есть сведения, что в этих целях создана, вероятнее всего при ЦК АПТ, группа известных В«специалистовВ», которая… должна выдвинуть аргументы в поддержку своих тезисов, имея в виду как потребности поддержки ирредентизма в Косове, так и для собственной и международной общественности. Повторяем, албанцы будут продолжать формировать историческо-политическую аргументацию не только для В«праваВ» Косова стать республикой, но и фактически для осуществления собственных территориальных претензий к ЮгославииВ» (21,с.175). VIII съезд АПТ в Албании, состоявшийся 1-8 ноября 1981 г., оказал сильную поддержку сепаратистскому движению в Косове и осудил югославскую политику в отношении албанского меньшинства (22.с.152). 2 апреля 1981 г. югославское руководство провозгласило чрезвычайное положение в крае и усилило армейскими подразделениями Объединенные силы милиции. При столкновениях с милицией в городах погибли 9 албанских демонстрантов, 5 милиционеров, а среди раненых были 200 албанцев и 133 милиционера (16,с.230).

Демонстрации в крае сопровождались саботажем на отдельных предприятиях, распространением листовок, активизацией деятельности по превращению Косова в этнически чистый край. Националисты использовали любые методы, вплоть до угроз физического истребления сербов и черногорцев. Албанцы оскверняли памятники культуры, православные церкви и кладбища, поджигали дома, убивали людей, насильственно занимали чужую землю, ограничивали свободу передвижения. Следствием этого стал массовый отъезд сербских семей из края. В 1981 г. из 1451 населенного пункта в 635 не осталось ни одного серба (23,с.316). На протяжении десяти лет на этой территории царил албанский террор, остановить который было трудно. Осенью 1988 г. уже семь из 23 общин края были В«этнически чистымиВ». Постоянный процесс выселения из автономного края жителей сербской и черногорской национальностей стал важнейшим индикатором кризиса.

До 1982 г. на территории Косова, как отмечается в сараевском журнале В«Слободна БоснаВ», действовали четыре крупные нелегальные организации: В«Движение за национальное освобождение КосоваВ», В«Марксисты-ленинисты КосоваВ», В«Красный народный фронтВ» и В«Марксистско-ленинская партия албанцев в ЮгославииВ». Одни из них выступали за присоединение к Албании, другие — за предоставление Косову статуса республики (24,с.16). 7 февраля 1982 г. эти организации объединились в В«Движение за албанскую социалистическую республику в ЮгославииВ». Центральный комитет в составе семи человек располагался за границей. В руководство входили как старые эмигранты-диссиденты, так и молодежь из Косова, которая возглавляла демонстрации, но затем бежала из страны. Движение выступало за объединение в Республике Косово всех югославских земель, населенных албанцами Косова, Западной Македонии, части Санджака, части Черногории вокруг Ульциня. Движение выпускало и свою газету, которая нелегально распространялась в Югославии, формировало краевые, окружные и местные комитеты, а также комитеты в Югославской народной армии. Югославская милиция в 1984 г. открыла канал распространения Устава организации, который был размножен в типографии сараевского банка, а осенью 1985 г. начались аресты, и 127 членов организации по всей Югославии были приговорены к различным срокам наказания — от 4,5 до 7 лет. Десятеро из арестованных были офицерами ЮНА. Они отбывали наказание вплоть до 1 декабря 1988 г., когда В«за хорошее поведениеВ» были отпущены из тюрьмы на свободу (24,с.17). В период с 1981 по 1988 г. в рядах Югославской народной армии было обнаружено 225 нелегальных групп, в которые входили 1600 военных албанской национальности. В это же время на территории Косова отмечалось около 100 случаев нападения на военные объекты и порчи военного имущества (16,с.230).

Руководство Сербии опасалось В«контрреволюционного подпольяВ» в Косове, его деятельности после окончательной албанизации края и усиливало там деятельность Министерства внутренних дел и службы безопасности. Но со стороны руководства страны и других республик действия руководства Сербии часто расценивались как унитаристские и подвергались резкой критике.

Обществоведы и политики по-разному объясняли причины протеста и националистических выступлений в крае в 80-е годы. Албанские авторы связывали конфликтную ситуацию в крае с дискриминацией албанцев в экономической, общественной и национальной областях, с тем, что они ощущали себя В«гражданами второго сортаВ» (18,с.23). Однако обратим внимание на то, что многие исследователи, включая и албанских, отмечают дискриминацию албанского населения в Косове в первые два десятилетия существования В«второйВ» Югославии, в то время как последующий период до смерти Тито они оценивают как достаточно благоприятный для развития албанского национального меньшинства. Один из албанских политических деятелей профессор Фехми Агани полагает, что время до 1981 г. было, возможно, В«самым успешным периодом в нашем послевоенном развитии, но трудности и деформации оправданно или неоправданно объяснялись давлением СербииВ», поэтому все боялись, что власти пойдут на изменение Конституции. В«Требование В«Косово — республикаВ» было частично результатом той неуверенности, попыткой предотвратить намечающуюся ревизию КонституцииВ», — подчеркивал он (14,с.23). Академик Р.Чося также считает, что в период с 1968 до 1980 г. албанцы В«более или менее свободно дышалиВ» (17).

В книге В«Все наши национализмыВ» один из хорватских политических деятелей С.Шувар корни проблемы Косова предлагал искать в рецидивах В«великосербской политикиВ». Однако и он ссылался, главным образом, на период 50-60-х годов, когда, по его словам, попирались конституционные права албанского населения, искажалась история албанского народа, не приветствовалось официальное употребление албанского языка, когда служба государственной безопасности при А.Ранковиче В«культивировала в целом недоверие к национальным меньшинствамВ», практиковала в отношении отдельных лиц физические расправы (25,с.219-220,224). В«Времена А.РанковичаВ», (то есть до 1968 г.), упоминали многие албанцы. Например, тот же академик Р.Чося говорил о В«дискриминации гражданВ» и В«государственном террореВ», который осуществляла служба государственной безопасности (17). Хорватский историк Д.Биланджич писал, что В«недоверие к представителям национальных меньшинств, отстранение их представителей с ответственных политических должностей, особенно в органах государственной безопасности, препятствие работе радио, печати, развитию языкаВ» стали последствиями унитаристско-централистских тенденций в конце 50-х — начале 60-х годов (26,с.264).

В Сербии большинство обществоведов причины албанских выступлений видели В«в сепаратистской идеологии албанцев в СербииВ», в национализме, а позже — в В«исламском экстремизмеВ» (12,с.22-23).

Руководство Югославии и Союза коммунистов в 80-е годы связывало проблемы Косова с борьбой против В«антисоциалистических действийВ» и В«антикоммунистической идеологииВ», прежде всего в Сербии. Сербию обвиняли в многообразных проявлениях национализма — в В«унитаризмеВ», В«бюрократическом стремлении к централизмуВ», в В«великосербском национализмеВ», который прикрывается лозунгом В«Сербия и сербы находятся под угрозойВ» (29,с.100-103). Информация о событиях в Косове в полном объеме долго была недоступна общественности. Между тем, большинство исследователей и партийных лидеров тогда склонялись к выводу, что причины следует искать в неблагоприятной общественно-политической атмосфере, социальных и экономических проблемах, среди которых выделялись безработица, низкий уровень жизни населения Косова (30).

Действительно, проявления крайнего национализма в крае прочно опирались на нерешенные экономические проблемы и сложную социально-экономическую ситуацию. На общем экономическом положении края сказывались трудности экономического развития страны в целом, которые стали наиболее ощутимыми с начала 80-х годов. Автономный край Косово являлся самой отсталой частью Югославии, хотя потенциально он богат природными ресурсами — углем и минералами, имеет плодородную землю. Средний уровень жизни здесь оставался намного ниже не только общеюгославского, но и других слаборазвитых частей страны. Если в 1947 г. уровень развития трех слаборазвитых республик страны — Боснии и Герцеговины, Македонии и Черногории — был выше косовского всего на несколько процентов, то в 1980 г. — уже в 2,5 раза (30). Но если говорить об абсолютных темпах экономического развития края, то становятся заметными значительные успехи.

На развитие Автономного края Косово в течение всего послевоенного периода выделялись значительные средства: с 1956 г. — Сербией, с 1957 г. — федерацией, а с 1965 г. — Фондом федерации по кредитованию ускоренного развития слаборазвитых республик и автономных краев. Результаты такого финансирования наиболее отчетливо видны в цифрах в абсолютном выражении. За период с 1965 по 1985 г. темпы экономического роста в крае были самыми высокими в стране и составляли 6,7%. Если общественный продукт Югославии возрос за 30 лет в 5,5 раз, то в Косове — в 5,2 раза. Промышленное производство увеличилось в СФРЮ на 6%, а в Косове — на 7%. Но в пересчете на душу населения экономические показатели Косова значительно уступали другим регионам. В 1980 г. уровень общественного продукта на душу населения в Косове был на 72% ниже общеюгославского. Уровень безработицы в Косове на 30% превышал средний показатель по стране. В крае более 800 тыс. человек не могли найти работу (31,с.170).

Одним из факторов, влиявших на такие различия в показателях, был опережающий естественный прирост населения. По его темпам естественного прироста населения Косово занимало первое место и в Югославии, и в Европе. Все, что общество вкладывало в развитие Косова, поглощалось приростом населения. Неудивительно, что В«демографические инвестицииВ» вызывали, с одной стороны, нарекания остальных республик Югославии, а с другой стороны, недовольство самих албанцев, полагавших, что они недополучают средства, предназначенные для развития края, и потому отстают в экономическом и общественном развитии. Эффективность капиталовложений в крае была в два раза ниже, чем в целом по стране. Сумма убытков от нерентабельных предприятий составила в крае в 1981 г. 280 млрд. динаров, а план экономического развития в том же году был выполнен лишь на 41%. В условиях горизонтальной дезинтеграции увеличилась экономическая обособленность края — в 1983 г. товарооборот в пределах Косова составил почти 63% (31,с.170).

Поиск причин обострения ситуации привел многих исследователей к необходимости обратить внимание на систему образования в крае, которая была тесно связана с албанской школьной системой. По их мнению, это способствовало В«албанизации КосоваВ» и росту националистических настроений, особенно среди молодежи. Сюда приезжали сотни учителей и профессоров из Тираны, а косовские, в свою очередь, проходили стажировку в Албании. Занятия велись по албанским учебникам, государственные программы СФРЮ игнорировались. Университет готовил В«албанологовВ» в таком количестве, которое не требовалось стране. В«Албанизация КосоваВ» становилась естественным процессом, а воспитание националистических идей происходило уже за школьной партой. В Косове существовали 904 албанских начальных и 69 средних школ. В 1970 г. в Приштине был открыт университет, в котором и на албанском, и на сербском языке обучались 37 тыс. студентов, 80% которых были албанцами (12,с.30). Косово по количеству студентов превосходило даже другие республики. На 1 тыс. человек населения край имел студентов на 14% больше, чем в среднем по стране. Албанский национализм практически неограниченно использовал все краевые структуры власти — милицию, суды, систему школьного и университетского образования, Академию наук, писательскую организацию — для того, чтобы национализм мог проникать во все сферы жизни, все слои населения.

Руководство Сербии использовало разные методы урегулирования ситуации в крае в 80-е годы. Периоды введения военного положения сменялись периодами разработки новых программ решения В«проблемы КосоваВ», которые включали в себя или экономические меры, такие, как преодоление замкнутости края, изменение его экономической структуры, укрепление материальной основы самоуправления, или политические — попытки формирования единства на классовых, а не на национальных основах). Так, в соответствии с общеюгославской программой по Косову, принятой в декабре 1987 г., было решено продолжить работу по созданию условий для опережающих темпов экономического развития края, интегрирования экономики Косова в экономику СФРЮ, оказать Автономному краю помощь в кадрах для работы в органах управления и правосудия, установить плановый контроль над использованием средств Фонда федерации по кредитованию ускоренного развития слаборазвитых республик и автономных краев, принять соответствующие меры по развитию культуры и образования. В Скупщине СФРЮ был образован постоянный орган для наблюдения за осуществлением этой программы (32). Неоднократно рассматривались вопросы преодоления замкнутости края, изменения структуры его экономики, укрепления материальной основы самоуправления, создания современной инфраструктуры, усиления социальных гарантий для населения со стороны государства, осуществления гарантий конституционной законности для всех жителей автономного края. В 1987 г. была принята программа по предотвращению выселения сербов и черногорцев из края.

В конце 80-х годов ситуация в крае крайне обострилась. Когда руководство Союза коммунистов Сербии сменило руководителей Краевого комитета СК Косова, среди которых был популярный среди албанцев Азем Власи, в Приштине и других городах прошли демонстрации протеста. В феврале 1989 г. началась забастовка шахтеров, выступавших против исключения А.Власи из ЦК СКЮ. События в крае вызвали огромный резонанс в стране. В Любляне поддержали требования шахтеров, а в Сербии — осудили, потребовав от правительства серьезных мер. 3 марта 1989 г. Президиум СФРЮ ввел комендантский час в Косове.

Пути поиска выхода из ситуации привели руководство Сербии к убеждению, что только централизация власти и упразднение ряда полномочий краевой администрации смогут нормализовать ситуацию. Серьезной критике подверглись равноправные отношения между республикой и краями. Доминирующей становилась точка зрения, что Конституция 1974 г. ослабила Сербию, лишила ее права на собственное государство. В результате в Сербии развернулась кампания за правовое территориальное и административное единство республики, за сокращение прав автономных краев. Скупщина Сербии в марте 1989 г. приняла поправки к Конституции Сербии, а в сентябре 1990 г. — новую Конституцию Сербии, которые были встречены В«в штыкиВ» в Косове, поскольку понижали уровень автономии края. Генеральный секретарь ООН Б.Бутрос-Гали отмечал в своей записке: В«По словам правительства, реформа была необходима в связи с тем, что Сербия была серьезно парализована широкой независимостью, которой обладали края. Многие законодательные и судебные функции краевых органов были переданы в РеспубликуВ». Автономные края сохранили полномочия в отношении краевого бюджета, вопросов культуры, образования, здравоохранения, использования языков и других вопросов. В ответ на эти изменения, по словам Б.Бутрос-Гали, В«большое число государственных служащих из числа албанцев в Косове подали в отставку, а другие были уволены и заменены лицами из других частей Сербии. Как утверждают, таким образом до 100 тыс. человек были сняты со своих должностей в государственных и краевых административных органах, школах и государственных предприятияхВ» (33).

Изменения в статусе Косова вызвали в крае широкие демонстрации и стычки с полицией. В январе 1990 г. в демонстрациях уже участвовали уже около 40 тыс. албанцев. С этого времени выступления албанцев стали приобретать массовый характер. Введенные в край военные подразделения и полиция силой пытались удержать порядок в ряде городов. Были жертвы и со стороны демонстрантов, и со стороны полиции. Реакция в стране на эти события была разной. Если в Белграде тысячи студентов скандировали: В«Не отдадим КосоваВ», то Словения была возмущена поведением Белграда и отозвала из Косова своих полицейских, которых встретили в республике как героев. В Сараеве на встрече, посвящённой положению прав человека в Косове 19 марта 1990 г., было заявлено, что в Косове нарушаются права человека (см. документ № 1990.19.03).

Это было время, когда распад федерации стал очевидным, когда республики Хорватия и Словения встали на путь отделения, подкрепляя свои шаги В«юридическими актамиВ» — решениями республиканских парламентов, принятием деклараций, волеизъявлением граждан на референдумах. По их стопам пошло и Косово. 2 июля 1990 г., в тот же день, когда Словения приняла В«Декларацию о полном суверенитете государства Республики СловенииВ», албанские делегаты Скупщины Косова проголосовали за В«Конституционную декларациюВ», которая провозглашала Косово республикой. В ответ Скупщина Сербии распустила Скупщину Косова, обосновывая это решение царящими в крае беззаконием и нарушением порядка. Тогда 7 сентября делегаты распущенной Скупщины в обстановке полной секретности приняли новую Конституцию края, провозгласившую Косово республикой, граждане которой должны будут впредь сами решать свою судьбу. Этот акт был расценен в Сербии как антиконституционный и подрывающий территориальную целостность республики.

Однако все меры по политической и экономической стабилизации положения в крае оказались неэффективными. Конфликт перерос республиканские границы и стал острейшей общеюгославской проблемой, которую в течение десяти лет не удавалось решить ни с помощью вооруженных сил, ни путем принятия соответствующих партийных резолюций и постановлений, ни ограничением автономии. Позиция албанской стороны представлена в сборнике Программой Демократической лиги Косова из 1989 г., Резолюцией нелегальной скупщины Косова 7 сентября 1990 г., Открытым письмом Совета по защите прав и свобод человека в Приштине в Скупщину Югославии 4 июня 1990 г., Политической декларацией координационного совета албанских политических партий в Югославии 12 октября 1991 г., Резолюцией Скупщины Республики Косово 22 сентября 1991 г. и рядом других документов. В них отмечается, что В«задержания и обыски на улицах, в общественных местах, в транспорте и т.д. стали повседневной практикой в Косове… Стали обычным делом факты изменения названия улиц и институтов, носящих имена деятелей албанской истории и культурыВ» (документ № 1990.4.06).

Со времени принятия Конституции Сербии албанцы посчитали, что автономия края уничтожена. В крае развернулась кампания гражданского неповиновения и началась массовая бессрочная забастовка. Распущенная скупщина на тайном заседании решила создавать В«параллельные структуры властиВ» — подпольные парламент и правительство. Албанские учителя отказались следовать новой школьной программе и выразили желание учить детей по албанским программам соседней Албании на албанском языке. В ответ власти отказались финансировать албаноязычное обучение. Тогда албанские дети перестали ходить в государственные школы, а занятия проводились в других местах. В то время как с государственной службы было уволено большое количество учителей и профессоров — албанцев, в условиях подполья продолжил работу албанский университет. Нелегальная система образования охватывала 400 тыс. детей (480 школ) и 15 тыс. студентов, которые обучались на 13 факультетах университета и в семи высших школах (34; 35,с.26).

В результате весь край разделился на два параллельных общества — албанское и сербское. Каждое имело свою власть, свою экономику, свои просвещение и культуру. В экономике, несомненно, доминировали албанцы, которые создавали частные фирмы и владели большим капиталом. В политических структурах преобладали сербы, поскольку албанцы бойкотировали выборы и отказывались от любых административных должностей. Осенью 1990 г. по приказу бывшего начальника краевого управления внутренних дел Юсуфа Каракуши три тысячи албанцев уволились со службы из органов внутренних дел края и создали нелегальную полицию Косова. В 1994 г. было сформировано подпольное министерство внутренних дел так называемой В«Республики КосовоВ» с семью отделениями и с центром в Приштине (36,с.296).

В 1990 г., когда начала формироваться многопартийная система, в крае возникли албанские политические партии, выступавшие с программами поддержки равноправного положения албанцев в республике, — Демократическая лига Косова, Партия демократической акции, Демократическая мусульманская партия реформ. Позже возникли Албанская демохристианская партия, Крестьянская партия Косова, Парламентская партия Косова, Социал-демократическая партия Косова. Демократическая лига Косова (ДЛК), созданная в 1989 г., стала самой большой политической партией края, а авторитет ее лидера, писателя и диссидента Ибрагима Руговы, был неоспоримым. Он звал своих сограждан на организацию мирного отпора В«сербской оккупацииВ», опасаясь последствий серьезных столкновений (37). Позже, в 1994 г. ДЛК становится ведущей партией, которую жители края провозгласили В«лидером национального движения за независимость КосоваВ» (38). Первые многопартийные выборы в 1990 г. на территории Косова албанское население края бойкотировало. На участки вышли всего 18,61% избирателей (в первом круге), преимущественно сербы. Практически все голоса были отданы Социалистической партии Сербии, получившей 30 из 34 мест в легальном парламенте края (39,с.295-298). С этого времени большинство албанцев бойкотировало все выборы в государственные институты Республики Сербии и СРЮ, исключив тем самым албанское меньшинство из процесса ведения государственных дел.

В сентябре 1991 г. косовские албанцы провели референдум о независимости края, единодушно высказавшись за создание независимой республики, а в мае 1992 г. — выборы президента и парламента. Хотя руководство Сербии объявило эти выборы незаконными, оно не слишком мешало их проведению. Сербы в выборах участия не принимали. Албанцы отдали свои голоса Ибрагиму Ругове (95-100%) как президенту В«Республики КосовоВ» и его партии — Демократической лиге Косова (78%). Для того, чтобы выразить свою поддержку албанцам, на выборы даже приехали делегации ряда стран и международных организаций (40,с.71).

Документы сборника показывают, что суть проблемы в Косове состоит в столкновении интересов большинства албанского населения края, которые выражаются в стремлении отделиться от Югославии, создать свое национальное государство на Балканах, объединившись с Албанией, и интересов Республики Сербии и Югославии, отстаивавших целостность своей территории. И та, и другая стороны использовали для достижения собственных целей все доступные меры. Нарушение прав человека в крае, вызванное усиленным полицейским режимом, является в равной степени и последствием отказа албанцев использовать предоставленные им Конституцией Сербии права, нежеланием признавать государственные институты страны, в которой живут. В«Продолжающаяся нестабильность, — считал Б.Бутрос-Гали, — оказала пагубное влияние как на местное албанское население, так и на сербское меньшинство в краеВ» (33). Ситуацию он оценил как тупиковую, поскольку обе стороны придерживались диаметрально противоположных взглядов на статус и будущее края.

Из-за развала страны, последовавших событий в Хорватии, Боснии и Герцеговине, санкций, введенных ООН против Сербии и Черногории в мае 1992 г., решение проблем в Косове отодвигалось на неопределенный срок. Однако деятельность нелегальных органов Косова не прекращалось ни на один день, как впрочем и террористические акты, нападения на представителей ЮНА, убийства мирных граждан, поджоги сербских домов и культовых сооружений. Руководство Сербии удерживало ситуацию под контролем только силой находившихся там полицейских, будучи убежденным, что албанский вопрос можно решить конституционными изменениями и усилением полицейского присутствия в крае. Как сообщали албанцы, полиция постоянно водила их на так называемые В«информационные разговорыВ», осуществляла обыск в албанских селах, арестовывала мужчин и подвергала их допросам, а иногда избивала, держала под контролем все дороги, регулировала общественную жизнь, средства массовой информации (41). При этом правительственная пропаганда упорно повторяла, что косовской проблемы не существует, что албанский сепаратизм побежден, что все, кому не нравятся порядки в Косове, могут покинуть край (42,с.206). Единственный, кто попытался изменить ситуацию, был известный писатель Добрица Чосич, являвшийся в 1992-1993 г. президентом Югославии. Выдвигая идею раздела Косова, он пригласил руководителей албанского сепаратистского движения на переговоры. Однако албанцы идею переговоров отвергли (42,с.206).

Один из албанских лидеров Ш.Маличи отмечал в 1994 г., что албанцы старались не отвечать на полицейские репрессии, и потому В«албанское движение уже четыре года практически топчется на местеВ». Однако пауза была потрачена на политическую консолидацию, на усиление позиций Демократической лиги Косова и его лидера (43,s.VII.). Наступающее время он назвал В«временем РуговыВ». Действительно, В«терпеливый и хитрыйВ», как его характеризовал Ш.Маличи, И.Ругова в это время много сделал для того, чтобы привлечь внимание Запада к проблемам Косова. Он просил разместить в крае военные силы ООН и НАТО, а позже стремился убедить Запад в необходимости В«гражданского протекторатаВ» над Косовом (44,с.24). Во время его поездки в США в 1993 г. он получил заверения Вашингтона, что снятие санкций с Югославии будет обусловлено решением проблем края.

В мае 1994 г. Международная конференция по бывшей Югославии настаивала на диалоге между властями Сербии и албанцами по вопросу статуса края. На разговоры обе стороны шли с трудом, поскольку настаивали на определенных условиях. Албанцы требовали В«срочно остановить унижения, репрессии и изгнание албанцев, открытия школ и предприятий для албанцевВ». Сербы хотели, чтобы албанцы признали Сербию В«своим государствомВ» (45).

Территории Македонии и Черногории, населенные албанцами, никогда не исключались из планов косовских албанцев. Когда в 1994 г. шли переговоры по Боснии и Герцеговине, И.Ругова ожидал, что сербы из Боснии вступят в конфедеративные отношения с Сербией, что значительно облегчило бы албанцам Косова задачу вступления в конфедеративные отношения с Албанией. Он мечтал о том, что Косово станет независимой республикой, открытой для Сербии и Албании, а албанцы в Черногории получат автономию. Для албанцев Македонии он готовил В«статус государствообразующего народаВ» (46). Это дало бы албанцам в Македонии право требовать предоставления автономии, а, возможно, республики. Осенью 1994 г. все чаще в выступлениях М.Руговы звучали идеи объединения Косова с Албанией.

Процесс интернационализации косовского вопроса начался в середине 90-х годов, когда в Дейтоне (ноябрь 1995 г.) снятие санкций с Югославии было обусловлено решением В«вопроса КосоваВ» и сотрудничеством с Гаагским трибуналом. Весной 1996 г. напряженность в крае резко обострилась. Убийство сербом албанского юноши вызвало ответные акции албанских боевиков — нападения на полицейских, расстрел посетителей кафе, убийство патрульных. Власти провели массовые аресты. Международная общественность обвинила сербские власти в нарушении прав человека, в физическом насилии и даже пытках арестованных. Комиссия по правам человека Экономического и социального Совета ООН подготовила проект резолюции В«Положение в области прав человека в КосовеВ», в котором отмечалось, что к албанцам в Югославии применяются пытки, апартеид, убийства, этническая чистка и геноцид (47). На Балканы вылетела представитель ООН, поскольку В«была информирована о сотнях таких случаевВ». Однако Б.Бутрос-Гали в своей записке от 12 ноября 1996 г. отметил, что специальный докладчик Комиссии по правам человека Элизабет Рэн В«не смогла подтвердить эту информациюВ» (33).

В 1997 г. к решению В«проблемы КосоваВ» активно подключилось мировое сообщество в лице ООН, ОБСЕ, Контактной группы, руководства отдельных стран. Заявку на свое участие в урегулировании в Косове сделала и НАТО. Североатлантический блок уже в августе 1997 г. предупредил югославского президента о возможности вооруженного вмешательства в конфликт с целью предотвращения дальнейшего кровопролития.

В январе 1998 г. Парламентская ассамблея Совета Европы приняла резолюцию о событиях в СРЮ, особо остановившись на событиях в Косове. Этому же вопросу было посвящено заседание парламента ОБСЕ. Совет министров ЕС принял специальную декларацию по Косову. В это же время в Приштине и Белграде с визитом находился спецпредставитель США на Балканах Роберт Гелбард. Он привез С.Милошевичу предложения о ряде уступок со стороны США в обмен на уступки в отношении албанцев Косова. Среди них — организация чартерных рейсов югославских самолетов в США, открытие консульства СРЮ в США, увеличение уровня югославского представительства в ООН, возможность участия в Пакте стабильности для Юго-Восточной Европы. В Москве 25 февраля состоялось заседание Контактной группы на уровне политических директоров, которые занимаются проблемами Косова. В марте Белград посетили министры иностранных дел Франции и Германии, предложившие свой проект урегулирования проблемы.

Все международные организации и посредники осуждали насилие в Косове, выступали за диалог между сербами и албанцами при посредничестве третьей стороны, за присутствие представителей мирового сообщества в Косове, за расширение автономии края. При этом споры развернулись вокруг термина, сопровождавшего изменение степени автономии: усиление, увеличение или расширение. Большинство международных посредников согласились с термином В«расширениеВ», хотя его содержание не уточнялось, и с требованием автономии в рамках СРЮ, а не Сербии. В«Короче говоря, — писал тогда В.Коштуница, — за этим эзоповским языком стоит требование мирового сообщества, чтобы Косово стало республикой. Они говорят автономия, а подразумевают республикаВ» (9,с.35). Он был убежден, что большинство хотело поднять статус Косова до федерального уровня, что означало бы федерализацию Сербии. В этом случае, полагал будущий президент СРЮ, страну ожидает очередной распад.

Первый том публикации заканчивается документами 1997 г., поскольку этот год в определённой степени был знаковым в борьбе албанцев Косова за независимость. Как писал бывший политический, а затем оппозиционный деятель Косова Азем Власи, в 1997 г. закончился период моделирования концепции будущего политического статуса Косова, период В«концентрации политических силВ», разработки политической инфраструктуры, интернационализации проблем края, полного единения албанцев на общей политической платформе. В«Косовский кризис выходит на новый виток, вступает в период большего обострения, — прогнозировал он. — Назревает серьезный поворот, перестройка политических сил для встречи с будущими событиями, чье дыхание уже ощущаетсяВ» (48). А.Власи заявил, что албанцы Косова больше не верят в эффективность мирных переговоров с сербскими властями, а поддерживают Освободительную армию Косова (ОАК), деятельность которой предвещает серьезные перемены. В«Сербский режим ошибся в оценках, полагая, что албанцев можно сломить силой... У албанцев остались непоколебимыми желание, стремление и готовность к борьбе за независимость... Косова от СербииВ» (48). Он сообщил, что еще мало кто знает об Освободительной армии Косова, но ее появление говорит о создании радикального крыла албанского национального движения в виде военной организации.

Радикализация сецессионистского движения в Косове и Метохии началась в 1998 г. Это станет предметом исследования Второго тома документов.

Доктор исторических наук
Гуськова Елена Юрьевна

Список источников и литературы

1. Арш Г. Л. Албания и Эпир в конце XVIII — начале XIX в. — М., 1963.
2. Сенкевич И. Г. Албания в период Восточного кризиса (1875-1881 гг.). — М., 1965.
3. Иванова Ю. В. Северная Албания в XIX — начале XX в.: Общественная жизнь. — М., 1973.
4. Краткая история Албании. — М.: Наука, 1992.
5. Програм призренске Лиге (објављен 1. јуна 1878) // Стојановић Ћ. Р. Живети с геноцидом: Хроника косовского бешчашћа 1981-1989. — Београд: СФАИРОС, 1990. — С. 47-48
6. Искендеров П. А. Албания в международных отношениях 1878-1908 гг. // В В«пороховом погребе Европы". 1878-1914 гг. — М.: ИНДРИК, 2003. — С. 216-227.
7. Никпрелевић Д. Устанак у Малесији 1911. године. — Подгорица: ДОБ, 2001. — 370 с.
8. Письмо Э. Ходжи в ЦК ВКП(б) о предыстории возникновения косовского вопроса и методах его решения // Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953. Т. II. 1949-1953.- М. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. — С. 206-214.
9. Коштуница В. Између силе и права: Косовски записи. — Београд и др. БИГ штампа, 2000. — 310 с.
10. Джилас М. Лицо тоталитаризма. — М.: Новости, 1992. — 544 с..
11. Павловић М. Албанци (Шиптари) у Србији и Југославији 1944-1991 // Косово и Метохија у великоалбанским планивима: 1878 — 2000. — Београд: Инст. за савремену историју, 2001. — С. 133-174.
12. Автономный край Косово и Метохия: Факты. — Белград: Союзн. секретариат по информ., 1998. — 116 с.
13. Јевтић Атанасије, јеромонах. Страдања Срба на Косову и Метохији од 1941. до 1990. — Приштина: Јединство, 1990. — 469 с.
14. Агани Ф. Интервју... // Интервју. — Београд, 1996. — 19 јан. — Бр. 374. — С. 21-28.
15. Булатовић Љ. Призренски процес. — Нови Сад, 1987. — 230 с.
16. Димитријевић Б. Преглед дејстава арнаутске гериле 1998-1999 // Косово и Метохија у великоалбанским планивима: 1878 — 2000. — Београд: Инст. за савремену историју, 2001. — С. 229-253.
17. Ћосја Р. Гандијевски пут удаљава од циља // Монитор. — Београд, 1994. — 2 септ. — С. 14.
18. Ляука И. Эволюция проблемы Косовы и ее современное состояние: Автореф. дис. канд. полит. наук. — М., 1994. — 24 с.
19. Херлевић Ф. Нећемо дозволити да Титово и наше дјело ико угрожава // Борба. — Београд, 1981. — 13 мај. — С. 6.
20. Хисени Х. Интервју... // Интервју. — Београд, 1994. — 5 авг. — Бр. 341. — С. 26-31.
21. Коматина Б. Југословенско — албански односи 1979 — 1983: Белешке и сећања амбасадора. — Београд: Службени лист СРЈ, 1995. — 412 с.
22. Коматина М. Енвер Хоџа и југословенско — албански односи. — Београд: Службени лист СРЈ, 1995. — 159 с.
23. Игић Ж. Косово и Метохија (1981-1991): Увод у југословенску кризу: Дневник. — Приштина, 1996. — Књ. I . — 366 с.
24. Делалић М., Стаменковић Ј. Како је стварана ОВК // Слободна Босна. — Сарајево, 1998. — 8 авг. — Бр. 90. — С. 16-19.
25. Шувар С. Сви наши национализми. — Ваљево, 1986. — 327 с.
26. Биланџић Д. Хисторија Социјалистичке Федеративне Републике Југославије. — Загреб: Школска књ., 1979. — 463 с.
27. Пашић Н. Косово између сраха и наде // НИН. — Београд, 1996. — 16 авг. — Бр. 2381. — С. 55-57.
28. Мост Радија Слободна Европа: Иницијатива о специјалном статусу Косова // Наша борба. — Београд, 1997. — 13/14 дец. — С. IV — V.
29. Јанић Д. Прилог расправи о узроцима и облицима испољавања национализма у СРС // Савез комуниста у борби против антисоцијалистичких деловања и антикомунистичких идеологија. — Београд, 1986. — С. 100-110.
30. Шеснаеста седница Централног комитета СКЈ: Косово одређује будућност СФРЈ // Комунист. — Београд, 1988. — 5 авг. — Г. 46, бр. 1633. — С. 6.
31. Социалистическая Федеративная Республика Югославия. — М.: Наука, 1985. — 320 с.
32. Југословенски програм о Косову // Југосл. прегл. — Београд, 1987. — Г. 31, бр. 11/12. — С. 494 — 504.
33. Документ ООН. А/51/665; С/1996/931.
34. Радовановић Ј. Факултет у гаражи, пракса у Истамбулу // Наша борба. — Београд, 1995. — 24 нов. — С. 12.
35. Школство на Космету // НИН. — Београд, 1994. — 30 септ. — Бр. 2283. — С. 26-28.
36. Лопушина М. ОВК против Југославије. — Чачак: Легенда, 1999. — 478 с.
37. Шапоња-Хаџић М. Човек с европском салом // Наша борба. — Београд, 1994. — 13/14 дец. — С. VII.
38. Будзови Јусуф. Интервју... // Борба. — Београд, 1994. — 17 авг. — С. 14.
39. Од изборних ритуала до слободних избора. — Београд: Инст. друштв. наука, 1991. — 343 с.
40. Ковачевић С., Дајић П. Хронологија југословенске кризе 1942-1993. — Београд: IES, 1994. — 284 с.
41. Репресија над албанцима на Косову: Документи // Наша борба. — Београд, 1994. — 24 дец. — С. 7.
42. Трипковић Ђ. Кулминација косовске кризе 1998-1999 // Косово и Метохија у великоалбанским планивима: 1878 — 2000. — Београд: Инст. за савремену историју, 2001. — С. 203-227.
43. Батковски Т. Великоалбанската игра во Македонија. — Скопје: Мугри — 21, 1994. — 276 с.
44. Малићи Ш. Време Ругове // НИН. — Београд, 1994. — 12 авг. — Бр. 2276. — С. 24-25.
45. Барјактаревић Р. Троугао са два тупа угла // Борба. — Београд, 1994. — 25/26 јун. — С. IX.
46. Барјактаревић Р. Судар двеју конфедерација // Борба. — Београд, 1994. — 28 септ. — С. 14.
47. Документ ООН. Е / СN. 4 / Sub. 2 / 1996 / L. 4.
48. Власи А. Нојев рефлекс српске власти // Наша борба. — Београд, 1997. — 13/14 дец. — С. II-III.
49. Југословенска држава и албанци. Т. 1 / приредили Димић Љ., Бохозан Ђ. — Београд: Службени лист СРЈ, 1998. — 788 с.
50. Терзич С. Историческая подоплека событий в Косово и Метохии // Обозреватель. — М., 1998. — № 10. — С. 37-41.
51. Косово и Метохиjа у великоалбанским плановима 1878-2000. — Београд: Инст. за савремену историjу, 2001. — 316 с.
52. Југославија 1918-1984: Збирка докумената / Петрановић Б., Зечевић М. — Београд: Рад, 1985. — 1144 с.
53. Петрановић Б. Југословенско искуство српске националне интеграције. — Београд: Службени лист, 1993. — 170 с.
54. Четврто заседање Народне скупштине Народне Републике Србије // Политика. — Београд, 1948. — 31 окт. — С. 1.
55. Нова историја српског народа / Батаковић Д. — Београд, 2002. — 381 с.
56. Ранковиh А. Дневничке забелешке. — Београд, 2001. — 312 с.
57. Преписка о арбанским насиљима у Старој Србији 1898-1899 — Documents diplomatiques: Correspondance concernant les actes de violence et de brigandage des Albanais dans la Vieille-Serbie (Vilayet de Kossovo) 1898-1899 / Министарство иностраних дела. — (Репринт изд.). — Београд: В«Никола Пашић", 1899 = Београд: Драслар Партнер, 1998. — С. 15.
58. АВПРИ ИДД МИД России, Ф. Политархив № 151, Оп. 482, Д. 2911, Л. 3-8
59. АВПРИ ИДД МИД России, Ф. Политархив № 151, Оп. 482, Д. 5296, Л. 1-52