Юго-восточная и центральная европа в XX и XXI в.

Многонациональная Югославия в годы Второй мировой войны представляла собой сложный клубок этнических противоречий. На состояние межнациональных отношений, которые сложились к моменту образования Федеративной Народной Республики Югославии (ФНРЮ) в ноябре 1945 г., влияли многие факторы, среди которых обращаем внимание на следующие:

1. Нерешённость национального вопроса в королевской Югославии. Хорваты и словенцы помнили, что они не смогли получить автономию, что в государстве господствовали сербы, что не осуществили планы о федерализации югославянского государства, и постоянно опасались доминирования сербов в стране.
2. Кровавые формы межнациональной розни во время Второй мировой войны. На территории Югославии она была не только войной с оккупантами, но одновременно и гражданской, братоубийственной войной.
3. Нацистская политика стравливания югославянских народов.
4. Межнациональные противоречия предшествующего периода, получившие дополнительный негативный импульс в годы войны, незримо влияли на взаимоотношения народов Югославии в послевоенный период.
5. К межнациональным противоречиям добавлялись идеологические, ведь антифашистская борьба и народно-освободительная война под руководством коммунистов объединила только часть общества. Так, противоречия по линии монархизм — коммунизм не были национально окрашены, но они влияли на углубление противоречий. Иногда идеологические противоречия сложно переплетаясь по линиям, например, «серб-четник — хорват-партизан» или «хорват-фашист — серб-партизан» и т.д. Противоречие проходило и по линии «югославизм — сербство / хорватство / словенство» и т.д. Это очень усложняло тот фон, на котором начинала формироваться национальная политика нового государства.
6. Сербское национальное пространство в наибольшей степени было разбито и в географическом, и в идеологическом смысле. Четники («за Дражу »), партизаны, коллаборационисты, монархисты — вот неполный перечень противоположных определений, создававших не только привычный для сербов климат неединства, но и впоследствии наложивших отпечаток на менталитет сербской нации, которая должна была нести на себе часть вины и четничества, и «великосербства», и долгие годы бороться с сербским национализмом и т.н. великосербской гегемонией.
7. Не все народы желали объединения в границах Югославии в 1945 г.: нежелание войти в ее состав выражали, например, албанцы в Косове и Метохии.

Чтобы достичь освобождения страны от фашизма, коммунисты тесно связали с ним и вопрос межнациональных отношений. Более того, национальный вопрос стал серьезным рычагом борьбы за освобождение страны. Появление национального вопроса в документах КПЮ было связано как с многонациональным характером Югославии, так и с необходимостью объединить как можно большую часть населения в антифашистской борьбе.

Создаваемое государство предполагалось строить на федеративных основах «при полном равноправии сербов, хорватов, словенцев, македонцев и черногорцев». Жителей Боснии и Герцеговины в этом списке народов нет, поскольку их относили к сербам или хорватам разных вероисповеданий. Вплоть до 1943 г. Босния и Герцеговина рассматривалась как автономная область в составе Сербии. И лишь в конце войны по просьбе коммунистов Боснии Тито решил дать Боснии и Герцеговине статус республики. Соответственно, намечалось создать 6 республик — Сербию, Хорватию, Словению, Черногорию, Македонию и Боснию и Герцеговину. В основу будущей Федерации должны были лечь демократические принципы. Об автономных образованиях речь пока не шла, но национальным меньшинствам гарантировалось предоставление всех прав.

Выступая на учредительном съезде КП Сербии 12 мая 1945 г., И. Броз Тито очертил свое понимание федерации, в которой должны преобладать интернационализм и любовь к “монолитной Югославии”. Скреплять федерацию, по его мнению, должна идея «единства и братства народов Югославии» , которая позже станет доминантой идеологии межнациональных отношений федеративной Югославии.

Национальная политика с момента образования ФНРЮ играла важную роль во внутренней жизни государства и его внешних связях. С одной стороны, она регулировала взаимоотношения многочисленных народов и народностей федерации, а с другой, была важным фактором взаимодействия с соседними странами, поскольку представители титульных наций других государств как национальные меньшинства проживали в Югославии, и наоборот — в семи граничащих с Югославией странах имелись национальные меньшинства югославянских народов.

Федеративная Народная Республика Югославия была провозглашена как «союзное народное государство республиканской формы, объединение равноправных народов, которые на основе права на самоопределение, включая право на отделение, выразили свою волю жить совместно в Федеративном государстве». В 1948 г. численность ее населения составляла 15901 тыс. человек. В Боснии и Герцеговине проживало 2582 тыс., в Черногории — 379 тыс., в Хорватии — 3788 тыс., в Македонии — 1162 тыс., в Словении — 1443 тыс., в Сербии — 6547 тыс. человек.

Федерация создавалась по национальному принципу — сколько наций, столько и федеративных единиц (исключением была Босния и Герцеговина). В первой Конституции ФНРЮ 1946 г. закреплялось создание шести республик, а в составе Сербии — Автономного края Воеводины и Автономной Косовско-метохийской области. Республикам гарантировались суверенитет и безопасность, а национальным меньшинствам — права развития культуры и свободного употребления родного языка. К национальным меньшинствам в Югославии относили албанцев, болгар, чехов, итальянцев, немцев, румын и представителей других народов. Статистика показывает рост их общего числа по отношению ко всему населению Югославии. Так, в 1948 г. из 15,77 млн. населения страны национальные меньшинства составляли 1,98 млн., в 1953 г. из 16,94 млн. — 2,52 млн. Наряду с этим наблюдалось уменьшение численности одних и увеличение других. Самый большой рост отмечен у албанцев, у остальных — спад, который особенно заметен после 1961 г.

Федерацию, созданную после 1945 г., стремились сделать федерацией равновесия, федерацией, в которой учтены интересы всех проживающих в ней народов. Появились и новые нации — македонская и черногорская, получившие свои республики. А Босния и Герцеговина создавалась из трех наций, одной из которых (мусульманской) были созданы все условия для полного развития. Сербские коммунисты в соответствии с программой партии не стремились к объединению всех сербских территорий, успешно справляясь с поставленной задачей борьбы с великосербским гегемонизмом. Постановка «сербского вопроса» тогда могла, считало руководство страны, нарушить национальное равновесие, которое достигалось с большим трудом. Учитывая это, сербы вынуждены были согласиться с тем, что их соплеменники в Боснии и Герцеговине и Хорватии получили статус государствообразущих народов.

Естественно, встает вопрос, как можно было достичь национального равновесия в Югославии после Второй мировой войны, когда в Хорватии, например, еще недавно существовал концлагерь Ясеновац, в котором было уничтожено около 700 тыс. сербов, евреев и цыган, когда в Косове и Метохии число сербского населения сократилось вдвое, когда хорватское, сербское и мусульманское население в Боснии и Герцеговине участвовало во взаимном уничтожении? Безусловно, после войны сделать это было трудно. Межнациональные столкновения во время войны оставили глубокий след в душах народов, особенно на территории Хорватии, Боснии и Герцеговины. В первые послевоенные годы еще имели место случаи кровной мести, взаимной неприязни, недоверия. Натянутыми были македонско-албанские, а также сербско-македонские отношения из-за запрета возвращения в Македонию изгнанных во время войны сербов.

Чтобы избежать конфликтов были найдены принципы, с помощью которых хотели достичь гармонии межнациональных отношений. Согласно одному из них, предлагалось не вспоминать обо всех разногласиях, обидах и ненависти предшествующего периода. Молодое государство с новой программой межнациональных отношений начинало как бы с нуля, с чистого лица, предоставляя всем народам равные права в строительстве нового общества. Для того, чтобы в Хорватии могли жить и сербы, и хорваты, хорватский национал-шовинизм идентифицировался с фашизмом. О геноциде сербского народа в Хорватии не говорили, поэтому Ясеновац стал символом осуждения фашизма вообще. В рассматриваемые нами годы старались забыть о геноциде мусульман со стороны четников, о зверствах албанцев и их преданности фашистскому режиму. Второй принцип касался преодоления понятия «правящая нация», на смену которому приходило понятие новой нации «югославов», складывающейся в процессе построения социализма. Развитие югославянства как выражение политики интернационализма должно было стать основой политического и национального единства страны. Свою же задачу партия видела в предотвращении появления национального эгоизма и шовинизма. Всё, что могло поколебать прочность федерации, нарушить национальное единство, клеймилось как «предательство», «контрреволюция», «преступление». Самые сложные и деликатные национальные проблемы ЦК КПЮ решал или на закрытых заседаниях Политбюро в узком составе, или на заседаниях с привлечением ведущих партийных деятелей из республик. Такую деятельность партии облегчала и созданная по подобию СССР однопартийная политическая система общества. Для политической системы, закрепленной Конституцией 1946 г., была характерна концентрация власти в руках партийно-государственной верхушки, укрепление исполнительно-административных органов. Конституционная система отражала и закрепляла высокий уровень государственной централизации, которая рассматривалась как вынужденная революционная мера.

В разрушенной послевоенной Югославии политическая консолидация как условие быстрого послевоенного восстановления страны затмевала, отодвигала на второй план национальный вопрос. Эйфория построения нового социалистического общества давала многим в стране уверенность в том, что все трудности и противоречия будут преодолены, что страшная война была последней в их жизни. А с ней ушли в прошлое и межнациональные распри, противоречия и раздоры. Из концепции «народного государства» и «народной демократии» вытекала формула о социальной однородности общества. Индивидуализму, который приравнивался к национальному традиционализму, противопоставлялся коллективизм, который сможет преодолеть национальные различия в процессе строительства и упрочения политического строя. КПЮ всегда очень остро реагировала на любые проявления национализма в культуре, науке, политике, полагая, что революционный централизм и «уравниловка» в межнациональных отношениях могут быть гарантией национального равноправия. В стране очень много делалось для создания национальных кадров, для помощи слаборазвитым республикам и краям, для выравнивания экономических уровней регионов.

В 1948 г. Тито самонадеянно полагал, что «национальный вопрос решен, при том решен очень хорошо, к общему удовольствию всех наших народов». Под этим подразумевалось «внутреннее единство, конструктивное братство и единство народов». Национальная свобода виделась, таким образом, осуществленной через идею братства, единства и равенства людей всех национальностей Югославии.

Однако выбранная модель государственного строительства, неумение революционную риторику воплотить в реальные дела, ошибки в проведении практической национальной политики вели к появлению проблем, которые мешали осуществлению задуманной модели братства-единства. Последние исследования и документы показывают, что в стране тлели многие нерешенные проблемы, связанные с гетерогенной этнической и религиозной структурой населения почти на всей территории Югославии. Самыми крупными из них были взаимоотношения албанского и православного населения в таких республиках с большинством православного населения, как Сербия и Македония, сербско-хорватские отношения в рамках Хорватии и ряд других. В связи со сложностью проблемы и большим материалом, рассмотрим упомянутые проблемы на примере Сербии и Македонии.

В соответствии с Конституцией ФНРЮ в январе 1947 г. Сербия приняла свою Конституцию, в которой более подробно определила права представителей национальных меньшинств, а также полномочия органов власти в автономных единицах. Национальные меньшинства были представлены в местных органах власти в соответствии со структурой населения этой области. Они должны самостоятельно принимать Уставы автономий и более подробно определять права и обязанности краевых органов власти. Уставы Воеводины, а также Косова и Метохии были приняты в 1948 г.

Косово и Метохия. За время войны территорию Косова, по разным данным, покинули от 100 до 200 тыс. сербов и черногорцев, а населили многие тысячи албанцев из Албании , которые так и остались в этих краях, используя благоприятную политическую обстановку в Югославии в 1944-48 гг. Многочисленные манифестации албанского населения Косова, проходившие в 1945 г., выражали нежелание находиться в составе Сербии. И. Броз Тито пытался успокоить ситуацию, с одной стороны, заявлением о предполагаемом вхождении Косова в состав Албании, а, с другой — освобождением албанцев от ответственности за преступления против сербского населения, совершенные во время войны. Весной 1945 г. И. Броз Тито говорил албанцам Косова: «Мы знаем, что вы пошли в немецкую армию, что вы боролись против нас, но это не значит, что мы призываем вас к ответственности. Мы знаем, что вы были обмануты, что не все из вас убийцы и преступники, что 90 % из вас заблуждались, и что сейчас настало наше время вам помочь, объяснить, чего мы хотим. Мы не хотим, чтобы шиптари в Косове были людьми второго или третьего сорта. Мы хотим, чтобы у вас были свои права, равноправие, был свой язык, свои учителя, чтобы вы ощущали себя в своей стране». Сербские ученые сегодня оценивают такую политику как ущемление прав, прежде всего, сербского населения Косова. Одни полагают, что «для Броза Косово было каналом по овладению Албанией, и одновременно средством разрушения исторического сознания сербского народа» , что «создание этой области имело целью помочь объединению Албании с Югославией под властью Тито» , другие видят в этом «стратегию ослабления сербского фактора в будущей Югославии» , третьи отмечают стремление руководства уменьшить территорию Сербии под влиянием синдрома «вел икосербской опасности».

Руководство Югославии после войны ничего не сделало для восстановления прежней этнической структуры КиМ. Наоборот, уже 6 марта 1945 г. было принято постановление «О временном запрещении возвращения колонистов в места их прежнего проживания» — в Македонию, Косово, Метохию, Срем и Воеводину. На протяжении нескольких десятилетий этот факт в научной литературе не обсуждался. Однако в последние годы были опубликованы новые документы, которые позволили историкам сделать несколько предположений относительно мотивов появления такого указа.

Известный политик, ученый и писатель, близкий соратник Иосипа Броз Тито Милован Джилас писал в воспоминаниях, что правительства Албании и Югославии в конце войны «в принципе стояли на точке зрения, что Албания должна объединиться с Югославией, что разрешило бы и вопрос албанского национального меньшинства в Югославии». Это «принесло бы не только непосредственные выгоды и Югославии, и Албании, но одновременно покончило бы с традиционной нетерпимостью и конфликтами между сербами и албанцами. И — что... особенно важно — это дало бы возможность присоединить значительное и компактное албанское меньшинство к Албании как отдельной республике в югославско-албанской федерации». И. Броз Тито намного больше интересовала судьба задуманной им балканской федерации, ядром которой стала бы Югославия, чем область Косово в составе Сербии. Он готов был ею пожертвовать, чтобы сделать эти планы привлекательными для Албании. Э.Ходжа подтверждал такое желание, дословно повторив слова Тито в письме в ЦК ВКП (б) в начале сентября 1949 г.: «Косово принадлежит Албании и должно быть присоединено к Албании. Мы желаем этого ото всей души, но в настоящий момент не можем этого допустить, потому что реакция великосербов еще очень сильна». Сама идея долго оставалась для Тито актуальной, он все делал для сближения двух стран. В 1946-47 гг. было заключено 46 договоров, которые фактически устанавливали единую экономическую политику Албании и Югославии. Договоры о сотрудничестве и соглашение об отмене виз содействовали реализации планов Тито «принять все меры к сближению населения Косова и Метохии с населением Албании».

Таким образом, национальная структура Косова и Метохии в первые послевоенные годы была изменена в пользу албанцев. При этом автору неизвестны данные, которые бы говорили о нетолерантном отношении сербов к албанцам. Свои результаты давали провозглашенная политика национального равноправия, лозунги о братстве и единстве, а также кампания против великосербского шовинизма. Земля невернувшихся сербов и черногорцев отдавалась албанцам. По некоторым сведениям, они приобрели около 25 тыс. га земли. Как отмечалось на заседании Скупщины Народной Республики Сербии в октябре 1948 г., «в Косове и Метохии исправлена несправедливость, нанесенная еще до войны шиптарам, когда у них отнимали земли». Албанцы составляли большинство в Косове и Метохии: по переписи 1948 г. их численность равнялась 498242 или 68,45 %, сербов — 171911 или 23,62 %, черногорцев — 28050 или 3,85 %. Численность сербов могла бы быть на 60 тыс. больше, если бы они вернулись в КиМ. Одновременно 75 тыс. албанцев из Албании, которых во время войны итальянцы переселили из Албании, остались на землях бежавших или убитых сербов.

Языковое равноправие албанцев на практике подтверждалось осуществлением административных дел наряду с сербскохорватским и на албанском языке на всех уровнях, начиная с 1948 г. В местных Народных комитетах в 1948 г. работали 64 % албанцев, а в районных — 60 %, хотя грамотными к концу войны были всего 10 % населения края. Косово-Метохийская область на заседании представителей районов 25 мая 1948 г. проголосовала за Устав области, который действовал до февраля 1953 г., когда был принят новый Устав. Верховными органами народной власти в КиМ определялись Областной народный Комитет и Областной исполнительный Комитет. Делегаты КиМ представляли интересы области как в Скупщине Сербии, так и Югославии. Конституциями ФНРЮ и Сербии предусматривалось, что Косово-Метохийская Область посылала 15 своих представителей непосредственно в Вече народов Народной скупщины ФНРЮ, а также в Скупщину Сербии.

Политическая жизнь в Косове и Метохии в послевоенные годы проходила под знаком широкого вовлечения албанцев в общественную жизнь. До 1948 г. Народный фронт в области объединил 227358 албанцев в более чем 57 тыс. организациях. Хуже дело обстояло с членством в КПЮ. Членами партии были лишь 0,35 % всего населения. Из них албанцы составляли 32 %, а сербы и черногорцы — 64 %.

Среди албанцев, даже членов партии, как видно из партийных документов, сильны были националистические взгляды. Через весь послевоенный период албанцы пронесли постоянные цели (стремление создать на территории Косова и Метохии самостоятельную республику; выйти из состава Сербии), а также исходящие из этого средства их достижения, которые не менялись с течением времени: нелояльное отношение к югославскому государству, соответственно, власти; неприязненное отношение к неалбанскому населению края. К этому можно добавить и конкретные организационные усилия для достижения поставленных политических целей. В Америке в 1946 г. была основана Третья призренская лига, организация, которая ставила задачу создания «Великой Албании» и борьбу албанцев против руководства Югославии за отделение. В дневниковых записях А.Ранковича значится, что ситуация в Косове и Метохии после войны характеризовалась напряженностью, а деятельность враждебных элементов отмечалась высокой активностью. Были раскрыты подпольные организации. Причем, по мнению А.Ранковича, «это уже не были маленькие и несвязанные между собой группы, но организации с объединенным руководством, способные к проведению враждебных акций», которые поддерживали нелегальные связи с Албанией, распространяли листовки, писали лозунги, вывешивали албанские флаги, планировали покушения на ведущих деятелей

Этапом в развитии автономии стала принятая в 1963 г. новая Конституция СФРЮ, согласно которой национальные меньшинства стали называться народностями, а статус автономных областей (в том числе Косова) повышен до автономных краев. В 1968 г. краевая скупщина единогласно переменила имя Косово и Метохия на Косово. С октября 1969 г. край стал называться «Социалистический автономный край Косово».

Воеводина была многонациональной территорией, к тому же разделенной в годы войны между НГХ и оккупированной Сербией. В Воеводине в годы войны сербы составляли 33 % населения, венгры — 26, немцы — 21, хорваты — 7 %. Во время войны в Воеводине удалось сохранить единую краевую партийную и военную структуру, поэтому уже тогда Воеводина именовалась не иначе, как «автономия», без определения, какой республике она будет принадлежать. Например, в партийных документах 1943-1944 гг. говорилось об «автономии Воеводины в составе федеральной Югославии». Вопрос о Воеводине решался в апреле 1945 г. Хотя выдвигались разные предложения, исходили все-таки из того, что не венгры, а сербы в Воеводине составляют «относительное большинство». Было решено создать автономную Воеводину именно в составе Сербии, поскольку сербы в ней преобладали, хотя логичнее было бы ожидать создание автономии для национального меньшинства, которое на этой территории преобладает. В июле 1945 г. Первая скупщина народа Воеводины приняла решение о вхождении Автономной Воеводины в Сербию. 1 сентября 1945 г. Скупщина Сербии приняла Закон о создании и устройстве Автономного края Воеводина. В 1948 г. в Воеводине появился первый Устав, который верховными органами власти определял Народную скупщину и Главный исполнительный комитет. Воеводина имела 20 своих представителей в Вече народов Скупщины ФНРЮ, а также в парламенте Сербии.

Из всех национальных проблем, которые переживала Воеводина, остановимся только на одной, поскольку о ней мало говорили исследователи — проблеме колонизации земель, ведь она в то время и позже серьезно влияла на формирование климата межнациональных отношений.

Проводимая земельная реформа сопровождалась переселением аграрного населения. В Югославии этот процесс назывался колонизацией, которой занималось Министерство колонизации. В августе 1946 г. была создана Комиссия по аграрной реформе и колонизации, которая объединила функции всех других органов, включая министерство. В Воеводине земли сначала конфисковывались, а потом передавались во владение колонистов. Конфискации подверглось имущество и земли тех, кто сотрудничал или кто ушел с оккупантами, военных преступников, буржуазии, немцев, в первую очередь, граждан Третьего Рейха.

Следует напомнить, что немцы переселялись в Воеводину в течение 18 и 19 вв., постепенно за ними закрепилось название «воеводинские швабы» или просто «швабы». Как отмечают сербские ученые, на них в ходе развития оказывали негативное влияние разные исторические события, в частности, территориальные изменения и принадлежность их территории расселения различным государствам. Немцам пришлось пережить в свое время и венгеризацию, и югославизацию, и националсоциализацию. Согласно переписи 1931 г., в Югославии около 500 тыс. человек называли немецкий язык своим родным. Значительное число немцев (около 28 тыс.) жило в Словении. Во время войны немецкое национальное меньшинство пользовалось особыми привилегиями на оккупированных территориях. Они получили возможность служить в рядах немецкой армии, занимать должности в иерархии оккупационных режимов, обладали рядом привилегий, не подвергались притеснениям со стороны оккупантов. Решением АВНОЮ от 21 ноября 1944 г. у всех немцев было отнято право гражданства Югославии. По окончании Второй мировой войны часть немцев была эвакуирована, часть ушла с отступающими германскими войсками, а остальные, включая стариков, женщин и детей, были помещены в концентрационные лагеря без суда и следствия, где находились до весны 1948 г. Те, кто выжил и вышел из лагерей, были отправлены на три года на трудовые повинности.

Недавно опубликованные документы из российских архивов показывают, что депортации немцев с территории Югославии способствовала и Москва. 16 декабря 1944 г. Государственный Комитет Обороны СССР принял постановление о мобилизации и интернировании для использования на работах в СССР «всех трудоспособных немцев в возрасте — мужчин от 17 до 45 лет, женщин от 18 до 30 лет, находящихся на освобожденной Красной Армией территории Румынии, Югославии, Венгрии, Болгарии и Чехословакии». Мобилизации подлежали немцы, подданные как Германии, так и других стран. Организацию сборных пунктов, прием мобилизуемых, формирование и отправку эшелонов, охрану их в пути брал на себя НКВД СССР. Всех мобилизованных немцев направляли на работы по восстановлению угольной промышленности Донбасса и черной металлургии Юга. Из прибывающих на место работы немцев формировали рабочие батальоны по 1000 человек в каждом. 5 января 1945 г. Л.Берия сообщал И.Сталину и В.Молотову об отправке в СССР из Югославии пятью эшелонами 9899 интернированных немцев. «Из их числа, — говорилось в донесении, — 3 эшелона в количестве 5700 человек направляются на ст. Горловка для работы на шахтах треста Сталинуголь и 2 эшелона в количестве 3800 человек направляется для работы на шахтах треста Ворошиловуголь». Уже к 19 января 1945 г. из Балканских стран было отправлено в СССР 67930 немцев, в том числе из Югославии — 10935 чел. На заседании Народной скупщины Сербии в октябре 1948 г. приводились данные, что в Воеводине немцев осталось чуть больше 1 % от общего числа населения края.

Колонистам предполагалось отдать 64 % от конфискованной земли. Всего в Воеводину планировалось переселить 45 тыс. семей: из Боснии и Герцеговины — 12 тыс. семей, из Хорватии — 9, Черногории — 7, Сербии — 6, Воеводины — 6, Словении — 3, Македонии — 2 тыс. семей. Плодородные земли Воеводины прельщали крестьян из опустошенных и разоренных войной районов Хорватии, Боснии и Герцеговины. Землю обещали тем, кто не смог вернуться в Косово и Македонию, семьями борцов-партизан, инвалидов войны, жертв фашистского террора и т.д. В ходе проводимой аграрной реформы решался и вопрос наделения землей семей национальных меньшинств в самом крае. К 1948 г., как отмечалось на заседании Скупщины Сербии, землю получили 10578 семей венгров, 4470 — словаков, 4203 — румын, 4402 — русин. Всего же землю получили 89833 семей разных национальностей.

Планировавшееся переселение народов — самое большое в новой истории Сербии. План начал осуществляться уже осенью 1945 г. Интерес крестьян к переселению был огромный. Только в Хорватии, например, было собрано 24 тыс. заявлений. До конца 1945 г. на новые земли переехали 34 % запланированных колонистов. До середины июля 1947 г. в Воеводину переселились 37616 семей или 225969 человек. Всего за время аграрной реформы и колонизации в Воеводину переехало более 40 тыс. семей. Среди них большинство были сербы (162447 чел.), и черногорцы (40176), затем шли македонцы (12 тыс.), хорваты (7134). Меньше всего среди переселенцев было словенцев (около 2 тыс.) и мусульман (1800). Все приехавшие в Воеводину были распределены в 114 населенных пунктах или колониях, было начато строительство 14 новых сел. В связи с колонизацией в Воеводине изменился и национальный состав. Согласно переписи 1953 г., сербы и черногорцы составляли уже 53 % населения края, венгры — 25, а хорваты — 7 %.

В Македонии сложность межнациональных отношений определялась присутствием на территории Македонии значительного числа мусульманского населения — турок, албанцев и исламизированных македонцев. По данным переписи 1931 г., население Македонии составляло 949558 чел. Из них православных было 648982 (68 %), мусульман — 287820 (30 %). Среди мусульман албанцами себя считали 129545 чел. (13,6 % от общего числа населения). В 1939 г. мусульман было 328751 чел. В Западной Македонии, согласно имеющимся документам, в конце 1944 — начале 1945 г. преобладали албанцы, которые хотели остаться в составе Албании. За время войны в Западной Македонии осуществлялся геноцид над македонским населением, оставшихся в живых подвергали албанизации.

В течение всего 1945 г. в горах Македонии продолжалась борьба партизан с теми, кто выступал против новой власти. Албанцы были уверены, что они должны осуществить свои национальные чаяния в рамках самостоятельного государства. После войны, например, продолжала свою нелегальную деятельность созданная в 1945 г албанская организация «Национал Шиптаре Демократик», с центром в Скопье, которая занималась агитацией и националистической пропагандой на территории Македонии, Косова и Метохии, пыталась создавать боевые группы среди албанцев и турок. Правительство Македонии в основу своей национальной политики по рекомендации партии положило лозунг «братства и единства» и особенно боялось шовинизма и сепаратизма, которые ожидало от национальных меньшинств — сербов, болгар или албанцев. Представители албанского и турецкого нацменьшинств входили в состав правительства, избирались и назначались в другие органы власти. В западной части Македонии и после освобождения было много албанцев, часть из которых имела гражданство Албании. Налаживая новую жизнь, македонские власти в марте 1945 г. специальным письмом Президиума АСНОМ запретили давать работу албанцам — гражданам Албании без особого на то разрешения властей и без соответствующей проверки их деятельности в годы войны.

В послевоенной Македонии турки, албанцы и исламизированные македонцы составляли достаточно многочисленную прослойку населения. Согласно переписи 1948 г., в Македонии общая численность населения составляла 1152986 чел. Из них македонцев было 789648, албанцев — 197389, турок — 95940 чел. По официальной статистике в 1953 г. мусульман в Македонии было 310469 чел., в то время как македонские ученые приводят цифру 390949 чел. Из них 12863 декларировали свою принадлежность к македонскому народу, а 10623 считали себя «македонскими мусульманами». В Западной Македонии в первые годы после освобождения исламизированные македонцы в большинстве своем рассматривались как албанцы. Достаточно было иметь мусульманское имя, чтобы в документах их записали или как «албанец», или как «турок». В селах со смешанным населением ассимиляция шла намного быстрее. Как считают македонские ученые, религиозный фактор среди мусульман в первые послевоенные годы был значимым. В июне 1945 г. в Скопье прошел Конгресс мусульман Македонии, на котором были избраны новые руководящие органы исламского религиозного сообщества Македонии. Общественно-экономические реформы в стране, коллективизация, национализация и экспроприация в первые послевоенные годы вызвали недовольство у части населения, особенно ремесленников, предпринимателей, зажиточных крестьян, среди которых было много мусульман. В конце 40-х — начале 50-х годов начался процесс массового отъезда турецкого, а частично и албанского, населения в Турцию. Комиссия по международным отношениям при ЦК КП Македонии считала этот вопрос политическим и держала его под постоянным контролем. Цифры уезжавших постоянно росли. По данным Комиссии, с 1951 по март 1959 г. из Македонии уехало 143800 мусульман. Среди них были и исламизированные македонцы, и албанцы из Косова, Санджака, и мусульмане из Боснии и Герцеговины.

В Македонии существовала и проблема сербов. Об этом почти не писали историки социалистической Югославии, но в исторических работах последних лет можно прочесть о том, что после запрета колонистам возвращаться на свои исконные земли, в Македонии произошла искусственная ассимиляция около 140 тыс. сербов, которые были вынуждены менять свои фамилии с «ич» на «ски», если хотели найти работу и нормально жить в республике.

Таким образом, уже в первое послевоенное десятилетие обозначились проблемы, которые можно объединить общим названием «национализм». Между тем, он не был однородным и однозначным на всей территории федерации. Он проявлялся как в виде отношения одних этносов к другим, так и в виде отношений к республиканской или центральной власти, т.е. приобретал вид сепаратизма. Груз копившихся межнациональных противоречий так и оставался грузом, до поры до времени не дававшим о себе знать. Нерешённые или нерешаемые национальные противоречия на территории большинства республик в первые послевоенные годы оставались миной замедленного действия, которая, как это было в Косове и Метохии, взорвавшись в начале 80-х годов, сдетонировала в 90-е годы и привела к серьезным проблемам, которые способствовали, наряду с другими факторами, распаду федерации.

Доктор исторических наук
Гуськова Елена Юрьевна

Список источников и литературы

1. Драголюб (Дража) Михайлович — сербский генерал, военный министр югославского эмигрантского правительства в Лондоне, руководитель формирований четников в 1941-1945 гг. См. подробнее: Јовановић Ж.С. Неостварени циљеви Драже Михајловића. — Београд, 2001; Димитријевић Б. Ђенерал Михајловић: Биографија. — Београд, 2000; Николић К. Савременици о генералу Михајловићу. — Нова Паѕова, 2002; Движение сопротивления в странах Центральной и Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны 1939-1945 гг. — М., 1995.
2. Jugoslavija 1918-1984 : Zbirka dokumenata / Petranovic B., Zecevic M. — Beograd: Rad, 1985. — S. 546.
3. Okovana Bosna: Razgovor / Zulfikarpasic A., Gotovac V., Tripalo M., Banac I. — Zurich, 1996. — S. 25.
4. Jugoslavija 1918-1984: Zbirka dokumenata.., s. 623.
5. Конституция Федеративной Народной Республики Югославии // Конституция и основные законодательные акты Федеративной Народной Республики Югославии. — М., 1956. — С. 9.
6. Карманный статистический справочник ФНРЮ 1957. — Белград, 1957. — С.40; Velat D. Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu: Graficki prikaz statistike stanovnistva. — Beograd, 1988. — s. 28-32; Валев Э.Б. Югославский клубок // География. — М., 1996. — февраль, № 5 (117-118). — С. 5,7-9; № 13. — С. 2-4; Данные Союзного статистического института.
7. Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu: Graficki prikaz statistike stanovnistva. — Beograd, 1988. — S. 139.
8. Savez komunista Jugoslavije i politika nacionalne ravnopravnosti na osnovama socijalistickog samoupravljanja: Izbor tekstova. — Beograd, 1982. — S. 123.
9. Петрановић Б. Југословенско искуство српске националне интеграције. — Београд: Службени лист, 1993. — С. 109.
10. Албанцы
11. Цит. по: Там же, с. 107.
12. Avramov S. Postherojski rat Zapada protiv Jugoslavije.-Veternik: LDI, 1997. — S. 123.
13. Нова историја српског народа / Батаковић Д. — Београд, 2002. — С. 345.
14. Велика Албанија: замисли и могуће последице. — Београд: Инст. за геополит. студије, 1998. — C. 35.
15. Глигоријевић Б. Југословенски национализам и комунизам (бољшевизам) као дезинтеграциони фактори // Европа и Срби. — Београд: Историјски инст. САНУ, 1996. — С. 506.
16. Джилас М. Лицо тоталитаризма. — М., 1992. — С. 96.
17. Письмо Э.Ходжи в ЦК ВКП(б) о предыстории возникновения косовского вопроса и методах его решения // Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953. Т. II. 1949-1953.- М. — Новосибирск: Сибирский хронограф, 1998. — С. 211.
18. Восточная Европа в документах российских архивов 1944-1953. Т.1. 1944-1948. — М.-Новосибирск: Сибирский хронограф, 1997. — С. 477.
19. Косово и Метохиjа у великоалбанским плановима 1878-2000. — Београд: Инст. за савремену историjу, 2001. — С.141, прим.
20. Четврто заседање Народне скупштине Народне Републике Србије // Политика. — Београд, 1948. — 31 окт. — С. 1.
21. Нова историја српског народа.., с. 345-346.
22. 61. Четврто заседање Народне скупштине.., с. 1.
23. Косово и Метохиjа у великоалбанским плановима 1878-2000.., с. 146.
24. Ранковиh А. Дневничке забелешке. — Београд, 2001. — С.158.
25. Попов Ч., Попов J. Аутономија Војводине. Српско питање. — Сремски Карловци, 2000. — С. 62.
26. Там же, с. 75.
27. Jugoslavija 1918-1984: Zbirka dokumenata.., s. 622.
28. Janjetovic Z. O drzavljanstvu jugoslovenskih nemaca // Tokovi istorije. — Beograd, 2002. — N 1-2. — S. 33.
29. Biber D. Nacizem in Nemci v Jugoslaviji 1933-1941. — Ljubljana, 1966. — S. 19.
30. Ibid., s. 66.
31. Janjetovic Z. Duhovni profil vojvodanskih Svaba // Tokovi istorije. — Beograd, 2000. — N 1-2. — S. 55.
32. Советский фактор в Восточной Европе 1944-1953 гг. В 2-х тт.: Документы / Т. 1. 1944-1948 гг. — М., 1999. — С. 116.
33. Там же, с. 132, прим. 2.
34. Там же, с. 132.
35. Четврто заседање Народне скупштине.., с. 2; Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu: Graficki prikaz statistike stanovnistva. — Beograd, 1988. — S. 157.
36. Попов Ј. Драма на војвођанском селу (1945-1952). — Нови Сад, 2003. — С. 14.
37. Митровиh М. Србиjа 1944-1952. — Београд, 1988. — С. 266.
38. Четврто заседање Народне скупштине.., с. 1.
39. Попов Ј. Указ соч., с. 15.
40. Митровиh М. Указ. соч., с. 266, 269.
41. Попов Ј. Указ соч., с. 15.
42. Там же.
43. Попов Ч., Попов J. Указ. соч., с. 93, сноска; Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu.., s. 157.
44. Тодоровски Г. Демографските процеси и промени во Македонија од почетокот на Првата балканска војна до осамостојувањето на Македонија. — Скопје, 2001. — С. 120.
45. Там же, с. 125.
46. Македонците и словенците во Југославија. — Скопје-Љубљана, 1999. — С. 121.
47. Там же, с. 312.
48. Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu.., s. 147.
49. Тодоровски Г. Указ соч., с.299.
50. Там же, с. 293.
51. Там же, с. 318.
52. Нова историја српског народа.., с. 349.
53. Jugoslavija 1918-1984 : Zbirka dokumenata / Petranovic B., Zecevic M. — Beograd: Rad, 1985. — S. 546.
54. Jugoslavija 1918-1984: Zbirka dokumenata.., s. 623.
55. Janjetovic Z. O drzavljanstvu jugoslovenskih nemaca // Tokovi istorije. — Beograd, 2002. — N 1-2. — S. 33.
56. Biber D. Nacizem in Nemci v Jugoslaviji 1933-1941. — Ljubljana, 1966. — S. 19.
57. Ibid., s. 66.
58. Janjetovic Z. Duhovni profil vojvodanskih Svaba // Tokovi istorije. — Beograd, 2000. — N 1-2. — S. 55.
59. Советский фактор в Восточной Европе 1944-1953 гг. В 2-х тт.: Документы / Т. 1. 1944-1948 гг. — М., 1999. — С. 116.
60. Там же, с. 132, прим. 2.
61. Там же, с. 132.
62. Четврто заседање Народне скупштине.., с. 2; Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu: Graficki prikaz statistike stanovnistva. — Beograd, 1988. — S. 157.
63. Попов Ј. Драма на војвођанском селу (1945-1952). — Нови Сад, 2003. — С. 14.
64. Четврто заседање Народне скупштине.., с. 1.
65. Попов Ј. Указ соч., с. 15.
66. Митровиh М. Указ. соч., с. 266, 269.
67. Попов Ј. Указ соч., с. 15.
68. Там же.
69. Попов Ч., Попов J. Указ. соч., с. 93, сноска; Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu.., s. 157.
70. Тодоровски Г. Демографските процеси и промени во Македонија од почетокот на Првата балканска војна до осамостојувањето на Македонија. — Скопје, 2001. — С. 120.
71. Там же, с. 125.
72. Македонците и словенците во Југославија. — Скопје-Љубљана, 1999. — С. 121.
73. Stanovnistvo Jugoslavije u posleratnom periodu.., s. 147.
74. Тодоровски Г. Указ соч., с.299.
75. Там же, с. 293.
76. Там же, с. 318.